Архив 51-го минно-торпедного авиаполка КБФ

Мирослав Морозов Морская торпедоносная авиация Том I. Глава 3 Минно-торпедная авиация Краснознаменного Балтийского флота 1941 г.  [ фото ] 1942 г.  [ фото ] 1943 г.  [ фото ]   Первое полугодие 1944 г.  [ фото ] Второе полугодие 1944 г.  [ фото ] 1945 г.  [ фото ]   Выводы по действиям МТА КБФ Приложение к главе Оглавление 1945 г. Новый 1945-й год вся наша страна и ее Вооруженные силы встречали с ощущением близкой Победы. Это ощущение имело в своей основе ежедневные сводки с фронтов, в которых сообщалось о больших и малых успехах наших войск. В наступившем году эта череда радостных донесений практически не прекращалась. 12 января начались Висло-Одерская и Восточно-Прусская стратегические наступательные операции. В результате стремительного наступления соединения Красной Армии к началу февраля захватили плацдарме на Одере, всего в 60 км от цитадели нацизма – Берлина. Значительные изменения имелись и на упирающемся в Балтийское море фланге фронта. 28 января пал Мемель, 30-го – Эльбинг, что означало изоляцию 3 и 4-й танковых армий группы армий «Центр» (с 25 января – группы армий «Север», в то время, как окруженная на Курляндском полуострове группа армий «Север» получила название «Курляндия») в районе Кёнигсберга. Положение этой группировки продолжало ухудшаться и в дальнейшем. 4 февраля войска 3-го Белорусского фронта вышли к берегу залива Фриш-Нерунг в районе восточнее Фишхаузена, вбив клин между немецкими частями, оборонявшими Пиллау и Кёнигсберг. В результате этого Кёнигсберг оказался блокирован не только с суши, но и с моря, поскольку Кёнигсбергский морской канал оставался скован льдом, а работа ледоколов оказалась бы невозможной из-за огня советской полевой артиллерии. Огромные толпы беженцев из Восточной Пруссии (с 25 января по 25 апреля из портов восточного побережья Данцигской бухты, главным образом Пиллау, было эвакуировано 451 тысяча беженцев и 141 тысяча раненых) могли пересекать залив в направлении Пиллау по льду, но для доставки тяжелого вооружения и снабжения для огромной группировки этот путь не годился. Резко увеличился грузооборот портов западного побережья Данцигской бухты – Данцига, Готенхафена и небольшого порта на оконечности полуострова Хель. Сюда направлялись пополнения и грузы для восточного крыла свежеобразованной группы армий «Висла», в обратном направлении – беженцы (в течение января вывезено около 62 тысяч беженцев). Эти же порты служили перевалочными пунктами для снабжения Пиллау на восточном берегу бухты, а так же войск Курляндской группировки через Либаву. Таким образом, Данцигская бухта стала узловой точкой германских коммуникаций в Восточной Балтике. В период с середины января по середину апреля на подходах к ней днем и ночью курсировало множество конвоев, отрядов боевых кораблей и одиночных судов, так что поиск целей не требовал слишком продолжительного времени. Хотя в последние месяцы войны в акватории между Свинемюнде и Либавой действовало около шести сотен кораблей и катеров противника этого все равно не хватало, для того, чтобы обеспечить надежную защиту коммуникаций от любых нападений. Как и в 1944 г. соотношение между кораблями охранения и охраняемыми судами никогда не превышало 3:1, а чаще оказывалось в пределах 1:1 или даже 0,66:1. Из-за потери нефтеносных районов Румынии и Венгрии, а также уничтожения союзной авиацией заводов по производству синтетического горючего в начале 1945 г. в третьем рейхе разразился настоящий бензиновый кризис, приковавший к земле значительную часть истребительной авиации люфтваффе. Ее противодействие нашей авиации над морем стало еще более редким, чем в 1944 г. Все это характеризовало условия боевой деятельности на коммуникациях противника как весьма благоприятные, и, надо отметить, мы сумели этим воспользоваться. Таблица 3.6.1. Движение самолетов в 1-м гмтап в 1945 г. (А-20) Месяц В наличие на 1-е число Поступление * Потери боевые Потери эксплуатационные Отвод январь 16+9 7+5 – 0+1 2+2 февраль 21+11 0+1 1+1 – – март 20+11 6+1 6+0 1+1 2+2 апрель 17+9 10+0 9+0 – 5+0 май 13+9 7+0 – – – 1945 17,4+9,8 (средн.) 30+7 16+1 1+2 9+4 Таблица 3.6.2. Движение самолетов в 51-м мтап в 1945 г. (А-20 + Ил-4) Таблица 3.6.3. Погодные условия в 1945 г. Месяц дни ночи летные ограничено летные нелетные летные ограничено летные нелетные январь 6 10 15 2 9 20 февраль 8 8 12 6 9 13 март 10 8 13 5 9 17 апрель 10 11 9 7 8 15 1-10 мая 6 1 3 1 3 6 Всего 40 38 52 21 38 71 К сожалению, массовое уничтожение немцами своих документов в момент капитуляции не дает возможности полностью оценить результаты боевой деятельности минно-торпедной авиации в последние месяцы войны. В большинстве своем известны корабли и суда, потопленные в результате наших атак, хотя даты и причины гибели их не всегда указываются правильно. Намного хуже обстоит дело с информацией о повреждении судов, а ведь из опыта 1944 г. известно, что значительная часть наших атак заканчивалась именно повреждениями. Все это не дает возможность подвести черту под финальным списком успехов наших торпедоносцев в 1945 г., но и та информация, которую удалось собрать буквально по крупицам не может не вызывать уважения к делам морских летчиков. Январь традиционно оказался месяцем наименьшей активности авиации. Самолеты 1-го мтап совершили всего 83 вылета, 51-го – 39. В подавляющем большинстве это были вылеты на постановку мин (75), и лишь во вторую очередь – на коммуникации противника (38, что составляло 31%). Организация минной войны в 1945 г. по сравнению с предыдущими годами если и улучшилась, то незначительно. Главным объектом минирования в последние месяцы оставалась Либава, у которой поставили 64% мин. Предпринимались попытки заминировать подходы к Пиллау и Кенигсбергский морской канал, однако количество мин, выставленных там, оказалось незначительным. Традиционно слабо использовались противотральные устройства. Установки числа импульсов не превышали четырех. Приборы срочности имелись не более чем у половины мин (как правило, установка на 2-4 суток), а у второй половины эти приборы были переделаны в самоликвидаторы на срок от 6 до 10 суток с момента постановки. Постановка мин, как и раньше, осуществлялась в ночное время одиночными самолетами, вылетавшими с 5-15 минутным интервалом, либо в дневное время парами с истребительным прикрытием, однако, такое случалось весьма редко. Самолеты подходили к портам со стороны моря, определялись по береговым ориентирам и далее ложились на боевой курс, сбрасывая мины по расчету времени. Сброс происходил с высот от 200 до 600 м, после чего самолет-постановщик производил противозенитный маневр с потерей высоты. По мнению штабных специалистов, точность постановок в зависимости от погоды и противодействия в среднем находилась в пределах от 40 до 300 м. Наибольшее противодействие минные заградители встречали у Либавы, на молах аванпорта которой имелись зенитные орудия разных калибров и прожекторы. В январе – феврале 1945 г. в небе над этой базой встречались и отдельные ночные истребители, авторству которых, видимо, следует приписать единственную потерю. В полковых отчетах (181 из 196 вылетов на постановки совершили самолеты 1-го гмтап, которым с февраля 1945 г. командовал майор В.М. Кузнецов) отмечалось, что для увеличения точности постановок их следовало обеспечивать другими родами авиации, в частности, штурмовиками для подавления прожекторов и зенитных батарей. Эти предложения остались без внимания, но они ясно свидетельствуют, что в то время при постановках практиковался «принцип силы», вместо ранее бытовавшего «принципа скрытности». Как уже отмечалось, точных данных о потерях противника в 1945 г. не существует. При оценке результатов минных постановок в Данцигской бухте следует принимать во внимание еще и тот факт, что несколько тысяч мин за время войны там выставила британская авиация. С учетом этого картина результативности выглядит так. На наших минах доподлинно затонули тральщики «М 3145» (9 января), «М 3137» (12 марта) и «М 3138» (23 марта). Первый погиб в Ирбенском проливе на постановках, произведенных в предыдущем году, остальные – у Либавы. На минах у Пиллау (скорей всего союзных) подорвались лайнер «Монте Олива» (13750 брт; 16 февраля) и транспорт «Йерсбек» (2804 брт; 28 или 30 марта). Весьма характерно, что в апреле, на который пришлось большинство поставленных у Пиллау мин, там не произошло ни одного подрыва судна. Такие результаты трудно назвать впечатляющими. В послевоенном «Сборнике материалов по опыту боевых действий ВВС ВМФ» №12 (М., 1946 г.), посвященном анализу действий 8-й мтад в 1945 г., на основе изучения трофейных материалов и опроса свидетелей по поводу результатов минирования писалось: «Еще нет всех данных, чтобы дать полные итоги всех минных постановок. Можно лишь утверждать, что минные постановки кратковременно блокировали порты или отдельные фарватеры, что они приводили к большому напряжению тральных работ противника, что были отдельные случаи подрыва кораблей на минах. Комиссия, выделенная для установления эффективности боевых действий ВВС КБФ по порту Либава, эти результаты подтвердила. Тральными работами в порту Либава постоянно занимались две флотилии минных тральщиков общим количеством до 30–40 кораблей и одна флотилия КАТЩ. Кроме того, к тральным работам привлекались самолеты Ю-52. На минах, выставленных самолетами, погиб один тральщик и были три случая подрыва других кораблей». Соответственно звучали и выводы: «Во время ликвидации окруженных немецких войск частями Красной Армии морские перевозки противника достигали больших размеров, ибо противник стремился или сорвать наступательные операции Красной Армии, обеспечив свои окруженные части всем необходимым, или провести полную эвакуацию живой силы и техники. В этих условиях широкие минно-заградительные операции ВВС КБФ могли бы значительно содействовать быстрейшей ликвидации всей окруженной группировки. Таких крупных операций ВВС КБФ не проводили. Хотя минные постановки проводились систематически и довольно часто, но на каждый день приходилось небольшое количество самолетовылетов. Более крупных постановок было немного, перерывы между постановками были значительными, и имело место частое чередование объектов постановок. Все это не могло дать того эффекта, который следовало бы ожидать от минно-заградительных операций». Трудно с этим не согласиться. Таблица 3.6.4. Минные постановки МТА КБФ в 1945 г. Месяц Число вылетов Ил-4 + А-20 Районы постановок Боевые потери у Либавы и Виндавы у Пиллау у Мемеля Данцигская бухта Кенигсберг. морской канал аварийно в море и на сушу январь 25+50 26 АМД-1000, 28 АМД-500, 26 А-5 2 АМД-500 13 АМД-500, 8 А-5 – – 3 АМД-1000, 2 А-5 – февраль 18+8 3 АМД-1000, 19 АМД-500, 10 А-5, 1 А-1-4 – – 4 А-5 2 АМД-500, 6 А-5 2 АМД-500, 2 А-5 1 Ил-4 март 11+6 12 АМД-500, 4 А-5 12 АМД-500, 6 А-5 – – – – – апрель 23+55 29 АМД-1000, 1 АМД-500, 2 АМГ-1, 17 А-1-4 19 АМД-1000, 6 АМД-500, 3 А-5, 2 АМГ-1, 17 А-1-4 – – – 2 АМД-1000, 2 А-5 – май – – – – – – – – 1945 77+119 58 АМД-1000, 60 АМД-500, 40 А-5, 2 АМГ-1, 18 А-1-4 19 АМД-1000, 20 АМД-500, 9 А-5, 2 АМГ-1, 17 А-1-4 13 АМД-500, 8 А-5 4 А-5 2 АМД-500, 6 А-5 5 АМД-1000, 2 АМД-500, 6 А-5 1 Ил-4 Несмотря на то, что в январе для ударов по кораблям и судам наши летчики произвели крайне незначительное количество вылетов, им удалось добиться вполне реальных успехов. В первом же групповом вылете с атакой нашим летчикам сопутствовала удача. Днем 14 января звено, ведомое Борисовым, атаковало небольшой конвой севернее Данцигской бухты. Мы классифицировали его состав, как два транспорта в сопровождении подводной лодки. В соответствие с немецкими документами судами в конвое являлись транспорта «Донау» (1948 брт) и «Мими Хорн» (3944 брт), направлявшиеся в Мемель. Самолеты разбились по парам и атаковали цель: пара Репин и Мифтахудинов – «Мими Хорн», пара Борисов и Кулинич – «Донау». Успех сопутствовал первой паре, правда, как и в большинстве боев 1944 г. он был достигнут ценой гибели поразившего цель экипажа. «Мими Хорн» получил попадание тяжелой авиабомбы в кормовую часть, потерял управление и спустя некоторое время затонул с четырьмя моряками. Мы же потеряли храбрый экипаж Мифтахудинова, который счастливо избежал гибели в ходе своей одиссеи в сентябре 44-го. Не исключено, что какие-то повреждения получил и «Донау», поскольку в немецких исторических работах значится, что он пострадал от бомб в районе Мемеля, правда не 14-го, а 15-го числа. Гипотеза о повреждении «Донау» в результате атаки пары Борисова подтверждается и тем фактом, что 15 января ВВС КБФ боевых действий в районе Мемеля не вели по причине нелетной погоды. Интересно отметить, что в данном случае впервые штаб 8-й мтад использовал новый способ наведения самолетов на цель. Если раньше звенья торпедоносцев и топмачтовиков поднимались в воздух после получения данных от воздушной разведки и летели в точку расчетного нахождения конвоя, то теперь в воздух поднимался специальный самолет наведения от 15-го орап (впоследствии их заменили самолеты, выделявшиеся непосредственно от 1-го гмтап и 51-го мтап), который шел на большой высоте примерно с получасовым или 15-минутным опережением ударного звена. Далее, как писалось в отчете 51-го мтап «Самолет привязывался к каравану и в дальнейшем наводил самолеты по радио (на волне «по флоту» – прим. М.М.) открытым текстом, имея все время на видимости цель». Новая форма сокращала количество групповых вылетов, в которых ударным машинам не удавалось обнаружить цель, а главное позволяла осуществлять последовательные атаки одного каравана несколькими волнами самолетов, вылетевших от разных частей и даже с разных аэродромов. Естественно, все это было возможно только в условиях полного отсутствия противодействия в воздухе. Удар по очередному конвою состоялся уже на следующий день даже, несмотря на ограниченно летные погодные условия. Звено, ведомое Тимофеевым, атаковало три «транспорта» и «подводную лодку» севернее маяка Риксхефт. Обнаружив с удивлением отсутствие зенитного огня, экипажи «Бостонов» буквально растерзали немецкие суда, потопив два и тяжело повредив третье. На самом деле в прицеле пилотов оказались вышедшие на промысел рыболовные траулеры. Два из них – «Фердинанд» и «Доггербанк» действительно отправились на дно. Учтя несколько случаев потопления траулеров нашими подводными лодками в конце 1944 г., германское командование прекратило рыбную ловлю в Восточной Балтике, что нанесло еще один удар по агонизирующему рейху. В начале февраля командование ВВС КБФ решительно сместило приоритеты в сторону ударов по коммуникациям противника. На первое место вышли вылеты с торпедами и бомбами (95 из 142), а минные постановки отодвинулись на задний план (26 вылетов). Практически прекратились одиночные вылеты на «свободную охоту». Как правило, самолеты 1-го гмтап (в 51-м полку эта форма почти не практиковалась) вылетали на нее парами (четыре пары в феврале, шесть пар в марте, одна – в апреле), один раз в феврале – четверкой. В результате, число «пустых» вылетов, т.е. без встречи с противником заметно сократилось. В течение месяца состоялось 19 боев между вражескими кораблями и самолетами. Описать все их даже в масштабе данного труда не представляется возможным. Опишем лишь наиболее характерные или значимые эпизоды. Таблица 3.6.5. Деятельность торпедоносцев и топмачтовиков МТА ВВС КБФ в 1945 г. по кораблям и судам в открытом море. Месяц Число сам. МТА ВВС КБФ на 1-е число месяца Число с/в у-вр+со Самолето-атак Общий расход торпед / по целям Результаты по докладам летчиков Подтвержденные результаты Потери (А-20)   январь 42+9 34+4 16 10 / 10 + 9 ТР, = 2 ТР + 1 ТР, 2 РТ 1 февраль 55+11 75+20 62 34 / 33 + 14 ТР, 1 ТН, 1 СКР, 1 ТЩ, 1 СКА, = 2 ТР, 1 ПЛ – 3 март 51+11 241+15 181 90 / 88 + 35 ТР, 11 СКР, 1 ТШ, 1 ПЛ, 1 док, = 7 ТР + 4 ТР, 1 ТН, 1 ПАБ, 2 МТЩ, = 1 ТР 10 апрель 40+9 210+4 145 62 / 62 + 14 ТР, 2 ТН, 1 ЭМ, 3 СКР, 4 БДБ, = 9 ТР, 1 КР, 1 БДБ + 3 ТР, 1 плав. арт батарея, = 1 ТН 21 май 43+9 71+0 57 17 / 17 + 1 ЛК, 8 ТР, 1 ТЩ + 1 ТН, 1 УК 2 Итого 46,2+9,8 (средн.) 631+43 461 213 / 210 + 1 ЛК, 80 ТР, 3 ТН, 1 ЭМ, 1 ПЛ, 15 СКР, 3 ТЩ, 4 БДБ, 1 СКА, 1 док, = 1 КР, 20 ТР, 1 ПЛ, 1 БДБ + 8 ТР, 2 ТН, 2 РТ, 2 ПАБ, 2 МТЩ, 1 УК, = 1 ТР, 1 ТН 37 Примечание: Все донесения об успехах приведены из отчетов минно-торпедных полков, без учета их последующей корректировки штабом дивизии и ВВС КБФ. «Подтвержденные результаты» с февраля 1945 г. составлены по неполным данным. 5 февраля два ударных звена 51-го мтап атаковали вражеские суда в глубине Данцигской бухты. По донесениям они потопили три транспорта и повредили один танкер. Прокомментировать это как-либо не возможно – в тот же вечер мощный воздушный удар по Пиллау нанесла наша Авиация дальнего действия, потопившая целый ряд небольших кораблей и судов. Немцы дают все свои потери за этот день без точного указания, где погибло судно – в самом порту или на подходах к нему. 13 февраля суда в море атаковало только одно звено, но этот бой навсегда вошел в историю нашей морской авиации. Вот как описал его в своих мемуарах командовавший в то время полком И.Ф. Орленко: «В штаб поступили данные воздушной разведки о движении фашистского конвоя в составе трех транспортов и двух кораблей охранения курсом на северо-восток. И тут сразу все завертелось. В 13 часов 34 минуты на аэродроме загудели моторы. Тяжело загруженные самолеты один за другим поднялись в воздух. Штурман ведущего самолета лейтенант Г. Чернышев дал курс. Ведомые быстро пристроились, а сзади заняли свое место истребители прикрытия. Следуя заданным курсом, группа точно вышла на цель. По команде "Приготовиться к атаке!" группа рассредоточилась попарно. Фоменко (ведущий группы, ст. лейтенант, заместитель командира 1-й эскадрильи – прим. М.М.) решил нанести удар по головному транспорту. По команде "Атака!" Носов вышел вперед ведущего Еникеева и на максимальной скорости огнем крупнокалиберных пулеметов и бомбами стал расчищать путь своему торпедоносцу. Перед ним встала сплошная завеса огня. Фашисты стреляли с кораблей охранения и с транспортов. В воздухе образовалась масса серо-черных облаков от разрывов. Многие снаряды рвались совсем рядом и осколками поражали самолеты. Огненные трассы пронизывали воздушное пространство. "Пора бросать бомбы? Нет, торопиться не следует, – подумал летчик. – Из-за спешки может получиться недолет, и все пойдет насмарку. Еще несколько секунд и судьба транспорта будет решена". Когда до транспорта оставалось метров 700 – 800, в самолет Носова попал снаряд и он загорелся. Летчик направил этот горящий факел с бомбами на вражеский транспорт. Последовал взрыв. Огромный столб пламени и дыма поднялся в воздух, и судно быстро стало оседать на корму. В своем шестом и последнем боевом вылете погибли Виктор Носов, Александр Игошин (штурман самолета – прим. М.М.) и Федор Дорофеев (стрелок-радист – прим. М.М.). Столб черного дыма, словно траурное покрывало, опустился на их могилу в глубине Балтийского моря. В этом бою Фоменко потопил еще один крупный транспорт, а Колташенко – сторожевой корабль. Но все экипажи с болью в сердце расстались с местом, где погибли их боевые товарищи. Мы не слышали слов, которыми обменялись в кабинах горящего самолета Виктор Носов и его товарищи. Неизвестно, что сказал командир своему экипажу, что ответили ему штурман и стрелок-радист. Но те, кто сражался в одном строю с Носовым над волнами Балтики, помнят его слова: «Если подобьют над целью – пойду на таран!» Вопреки данному эмоциональному описанию немецкие материалы не дают оснований считать, что в ходе этого боя погиб хотя бы один корабль или судно. Промелькнувшая не так давно в прессе информация, что огненным тараном Носова был отправлен на дно транспорт «Н 27» (быв. французское судно «Сан Матео») с грузом двигателей для сверхмалых подводных лодок и станками патронного завода совершенно не соответствует действительности. Во-первых, конвой в момент атаки находился в 30 милях севернее м. Хель и шел северо-восточным курсом, что явно указывало на его намеренье оказаться к утру в Либаве. Зачем везти на блокированный Курляндский полуостров двигатели и станки не понятно. Во-вторых, названное выше судно пережило войну и после нее возвратилось в состав французского торгового флота, проплавав до 1954 года, когда оно потерпело крушение в водах Юго-Восточной Азии. Единственное, чего нельзя отрицать, так это того, что оно действительно в 1945 г. принимало участие в перевозках в Восточной Балтике. Возможно, оно получило повреждения в ходе этих событий? Но даже если в ходе боя 13 февраля не пострадало ни одного вражеского судна, это отнюдь не умаляет подвига летчиков минно-торпедной авиации, достойным представителем которых являлся экипаж Виктора Носова. Уже спустя два дня благодаря сообщению Совинформбюро о нем знала вся страна. С учетом этого не может ни вызвать удивления тот факт, что командование ограничилось награждением погибших авиаторов всего лишь орденами Боевого Красного Знамени. Прошло еще несколько десятилетий прежде, чем в 1998 году Виктор Носов и его товарищи получили звания Героев России. Наметившееся укрупнение вражеских конвоев требовало адекватного массирования сил нашей ударной авиации. Первый бой с участием главных сил 51-го мтап пришелся на 15 февраля. Поскольку он оказался первым в своем роде, расскажем о нем подробней. Авиационной разведкой в 14.15 был обнаружен конвой в составе семи транспортов, трех сторожевиков, тральщика и двух миноносцев, который находился в 12 милях севернее мыса Хель и следовал северным курсом со скоростью 7 узлов. Эти данные были немедленно доведены до летного состава полка, выделенного для удара по конвою. Метеообстановка по маршруту и в районе цели вполне допускали применение торпедоносцев и топмачтовиков: облачность 3–5 баллов высотой 600–1000 м, видимость 4-12 миль. Командующий ВВС КБФ через командира дивизии Курочкина поставил задачу нанести по цели удар. Тот, в свою очередь, поставил задачу 51-му полку, который заблаговременно подготовил часть самолетов к выполнению подобного приказа. Наряд сил и время вылета определял сам командир полка после инструктажа ведущих групп. Для потопления четырех транспортов Орленко выделил три ударных группы. Первая в составе шести, вторая – четырех и третья – четырех «Бостонов» в сопровождении в общей сложности 24 Як-9. Все группы по маршруту шли в строю клина. Между группами соблюдался интервал 500 м. Каждый топмачтовик имел по одной ФАБ-500 и ФАБ-250. Первая группа взлетела уже в 15.35, что следует признать весьма оперативным. Впереди группы летел самолет наведения от 15-го орап. Придя в расчетную точку встречи, группа не обнаружила кораблей противника и продолжала полет на запад до меридиана мыса Риксгафт. Затем, развернувшись на юг, группа взяла обратный курс на Данцигскую бухту и в 16.51 с дистанции 8000 м обнаружила конвой в 16 милях севернее Хеля. Вследствие различных разворотов во время поиска вторая группа в момент обнаружения конвоя противника оказалась впереди первой и южнее ее на 1 км. Ведущие обеих групп с дистанции 5 км подали команду – приготовиться к атаке. По этой команде самолеты попарно разомкнулись по интервалу и дистанции, и пошли на сближение с целью. С дистанции 2–2,5 км ведущие пар подали команду: «Атака!» После обстрела кораблей топмачтовики атаковали их бомбами. Вслед за ними атаку произвели торпедоносцы. Намеченные цели торпедоносцы атаковали с дистанции 800–500 м, топмачтовики – с дистанции 200–300 м. Третья группа обнаружила конвой в той же точке и атаковала его аналогично первым двум группам. Несмотря на то, что звено атаковало последним зенитный огонь конвоя оказался не подавлен, что стало причиной сбития машины мл. лейтенанта Катекина. В результате атаки считались потопленными четыре транспорта и тральщик. Этот результат вполне удовлетворил командование, хотя по итогам боя отмечались поспешность удара первой и второй групп, что привело к действиям с одного направления, в то время как обстановка вполне позволяла взять цель в клещи. От себя мы добавим и тот очевидный факт, что групповая слетанность продолжала оставаться на низком уровне, что заставляло командование дробить силы полка на три группы. Оно-то хорошо понимало, что одновременная атака 14 «Бостонов» да еще и с двух направлений не приведет ни к чему хорошему. Указанные недостатки не могли не отразиться на результатах боя – по немецким данным их снова не было. Понять, как такое могло происходить можно из событий следующего дня. Приведем их в изложении капитана немецкого парохода «Эмсштром» (4517 брт), который представил весьма подробную записку о событиях 16 февраля в свое пароходство. «Пароход «Эмсштром» в балласте покинул Готенхафен 16 февраля 1945 в 5 часов утра, имея порт назначения Либава. Нас сопровождало два СКР (траулеры). Мы следовали согласно указанному курсу фарватером №76 до пункта №1 этого фарватера, которого мы достигли утром около 10.30. Был северный ветер силой 5 баллов, позднее уменьшившийся до 4 и 3. От пункта №1 фарватера №76 мы шли истинным курсом 38°. Около 11 часов утра появился русский самолет. В 11.20 атаковали четыре русских самолета. У правого борта недалеко от бортовой платформы взорвались 2 бомбы, вследствие чего корабль так сильно встряхнуло, что все имевшиеся на борту материалы из стекла и фарфора были разбиты, в том числе и электрические светильники. С 12.30 до 13.05 мы дважды были атакованы каждый раз 16 самолетами, при этом были сброшены многочисленные бомбы и торпеды, которые не попали в цель. С 14.25 до 14.30 сзади подлетал один самолет, вероятно разведчик. Около 15 часов сзади были обнаружены четыре самолета, из которых два с левого борта догнали конвой и сделали над ним круг. Один самолет с угла 70-80° заходил на пароход „Эмсштром” почти у самой поверхности воды. Так как я принял этот самолет за торпедоносец, я положил руль круто право на борт, чтобы при необходимости уклониться от торпедных следов. „Эмсштром” еще не отвернул на три четверти, когда самолет, поврежденный сильным зенитным обстрелом, дымясь, упал в воду и затонул. Второй самолет, когда был обстрелян нами, показал немецкий опознавательный сигнал. С 15.30 до 16.20 конвой снова был дважды атакован тринадцатью самолетами бомбами, бортовым оружием и торпедами. Две бомбы пробили правый борт и взорвались в бункере правого борта. Первая бомба вызвала пожар в помещении 1-го инженера, вторая бомба пробила днище судна в машинном отделении и вызвала большую течь. Машинное отделение не могло быть откачано. Все насосы вышли из строя, по этой же причине не мог быть затушен огонь в отсеке. Быстро поднимающейся в машинном и котельном отделениях водой были загашены огни в котлах, и главная машина остановилась. Пароход „Эмсштром” кренился теперь на левый борт, ложился на воду при ветре с правого борта, и в короткое время все надстройки средней части судна были охвачены огнем. Тогда я отдал приказ покинуть корабль.... Поэтому с командирами СКР было решено уничтожить судно как навигационное препятствие. Носовая часть судна „Эмсштром” была пробита в районе ватерлинии 88-мм выстрелами. В 18.30 часов СКР взяли обратный курс на Готенхафен. Следующим утром в 3.40 часов корабли сопровождения пришвартовались в Готенхафене в портовом бассейне I. Незначительное число попаданий, которое было получено при всех атаках, которым подвергся конвой, в первую очередь нужно приписать зенитным расчетам конвоя, которые замечательно оборонялись и, кроме того, командованию судна, которое пыталось уклоняться от всех атакующих бомбардировщиков или торпедоносцев. Старшина зенитного расчета парохода „Эмсштром” был ранен при первой атаке. Весь конвой при атаках, наряду с бомбами и торпедами, атаковывался бортовым оружием. „Эмсштром” получил сотни пробоин в надстройках, в ограждении дымовой трубы и в вентиляторах. Командование судна при этом могло убедиться, что ограждение мостика, состоящее из угольного шлака в деревянной обшивке, защищало лучше всего. Пули, направленные на ограждение мостика, все остались в угольном шлаке». Вышеприведенный текст прекрасно дополняется нашими материалами. Налет, описанный в документе как с 12.30 до 13.05, был произведен группой от 51-го мтап, в которую входило три торпедоносца, четыре топмачтовика и 10 истребителей 21-го иап. Летчики честно признались в том, что судно они не поразили, но при этом мл. лейтенант Шкляревский высказал претензии на потопление одного из «сторожевых катеров». Группой из четырех самолетов, которую немцы обнаружили около 15.00, являлась пара «охотников» 1–го гмтап. «Бостон» мл. лейтенанта Разбежкина оказался сбит зенитным огнем, а машина мл. лейтенанта Ковалева при возвращении оказалась случайно перехвачена тройкой «мессершмиттов», которые нанесли ей тяжелые повреждения. Все прочие удары по «Эмсштрему», включая финальный, наносили штурмовики 11-й шад. Практика показала, что штурмовик Ил-2 в топмачтовом варианте с двумя ФАБ-250 благодаря хорошей живучести – оружие ничуть не менее эффективное, чем более тяжелый двухмоторный А-20. Весьма вероятно, что на счету штурмовиков и повреждение транспортов «Санга» и «Фангтурм» днем 18 февраля. Летчики минно-торпедной авиации в этот день трижды атаковывали различные групповые цели, но смогли доложить только о потоплении двух транспортов – одного торпедой, другого – бомбой. Боевые действия на коммуникациях были в самом разгаре, когда командованию ВВС КБФ пришло в голову переместить оба минно-торпедных полка на новые авиабазы. В самом деле, летая из Паневежиса «Бостонам» каждый раз приходилось затрачивать 80 минут только на то, чтобы достигнуть береговой черты. После занятия Мемеля появилась возможность организовать базирование непосредственно на побережье. Еще 15 февраля 51-й полк в полном составе перебазировался в Палангу, а пятью днями позже 1-й полк перелетел на аэродром Грабштейн – небольшую полевую площадку в нескольких километрах южнее Мемеля. История показала, что это решение оказалось непродуманным и несвоевременным. В условиях теплой зимы 1945 г. полевые ВПП обоих аэродромов практически сразу «раскисли», что полностью исключало массовый взлет самолетов. В Паланге, кроме того, сказывалась близость линии фронта в Курляндии. Немецкие истребители-бомбардировщики из JG 54 неоднократно появлялись вблизи аэродрома, атакуя то базу торпедных катеров, то позиции железнодорожных артбатарей. 27 февраля во время учебно-тренировочного полета внезапно упал в воду А-20, пилотируемый мл. лейтенантом Маховым. Из-за низкой облачности наблюдение за самолетом с берега было затруднено, и причиной гибели предположительно посчитали атаку «фокке-вульфов». После этого случая 9 марта 51-й полк перевели в более безопасный Грабштейн, где к тому времени создали металлическую ВПП из американского сборного комплекта (длина 1300 м, ширина 60 м). В результате между 18 февраля и 4 марта летчики минно-торпедной авиации не участвовали ни в одном бою с врагом. Может, в другое время такой перерыв и не имел бы значения, но между 19 февраля и 7 марта командование противника беспрепятственно перебросило морским транспортом десять дивизий курляндской группировки в Штеттин и Пиллау. Последствия прорехи в морской блокаде Либавы хорошо известны: вражеская группировка, внезапно возникшая в Померании (в нее входил и переброшенный из Курляндии 3-й танковый корпус СС), отвлекла значительные силы наших войск и отсрочила наступление на Берлин до середины апреля. Кроме того, в ходе ожесточенных боев 22-23 февраля свежим немецким дивизиям удалось пробить сухопутный коридор между Пиллау и Кёнигсбергом, что отсрочило падение этого города на полтора месяца. Словно пытаясь загладить эту промашку, командование ВВС КБФ развернуло в марте 1945 г. беспрецедентно активную деятельность. Минно-торпедные полки произвели наибольшее количество вылетов по данным воздушной разведки (241), чем в какой-либо другой месяц войны. Это лишь на 20 вылетов меньше, чем суммарный показатель всей 2-й половины 1944 г. Количество вылетов с атаками – 181 – превосходило август и сентябрь 1944 г. вместе взятые, а число пораженных целей, даже по неполным данным, значительно превосходило показатели этих месяцев. Секрет такой большой интенсивности и результативности, помимо более эффективного разведывательного обеспечения, заключался в планировании на вылет в течение суток не одного-двух звеньев, как это было раньше, а практически всех исправных машин полка. С получением утренних разведданных командование дивизии намечало конкретные цели ударов. Командование полков планировало конкретный наряд самолетов и составляло замысел удара для своих звеньев. Во второй половине дня оставшиеся в строю машины и экипажи могли быть посланы на задание снова. Обратимся к хронологии событий. Первые бои марта, пришедшиеся на 4, 6-е и 9-е числа, вопреки донесениям, по-видимому, результатов не имели. Первое 100-процентное потопление пришлось на 11 марта. Вечером этого дня звено 1-го гмтап, ведомое Героем Советского Союза капитаном Шишковым, атаковало конвой, выходивший из Данцигской бухты. Нападение оказалось для противника внезапным, к тому же три из четырех самолетов атаковали крупный транспорт, замыкавший строй, а четвертый – находившийся рядом сторожевой корабль. Зенитчикам судна удалось сбить топмачтовик мл. лейтенанта Гадеева, но оба торпедоносца отработали без помех. Снаряды, сброшенные с небольшой дистанции, поразили транспорт «Борбек» (6002 брт), который вскоре затонул. По немецким данным конвой шел из Данцига в Либаву с грузом снабжения для Курляндской группировки. Следующий успех не заставил себя долго ждать. 12 марта впервые в нападении на один конвой участвовала вся 8-я минно-торпедная авиадивизия и 11-я штурмовая. События развивались в следующем порядке: Воздушная разведка в 10.37 обнаружила в 75 км севернее мыса Хель конвой противника в составе пяти транспортов, трех сторожевиков и тральщика, идущий южным курсом. Командующий ВВС приказал командиру 8-й мтад уничтожить все транспорта конвоя. Командир дивизии решил выполнять поставленную задачу рядом последовательных ударов торпедоносцев, топмачтовиков и пикировщиков. Основная роль в операции отводилась торпедоносцам и топмачтовикам, пикировщики должны были завершить разгром конвоя. Повторные вылеты планировались по готовности частей. Для выполнения боевой задачи был выделен следующий наряд самолетов: 8 А-20 (4 торпедоносца и 4 топмачтовика) от 1-го гмтап, 18 А-20 (8 торпедоносцев и 10 топмачтовиков) от 51-го мтап, 27 Пе-2 от 12-го гпбап, 46 Як-9 на прикрытие торпедоносцев и пикировщиков от 21-го иап и 14-го гиап, 24 Ла-5 и Ла-7 в качестве групп воздушного боя от 4-го гиап. Первыми должны были вылетать торпедоносцы и топмачтовики, вторыми – пикировщики со своим прикрытием. В районе обнаруженной цели севернее параллели 55°18" и южнее параллели 54°50' разведчики наблюдали десятибальную облачность высотой 500 м, видимость 4–10 км. В промежутке между этими параллелями отмечалась безоблачная погода. Конвой был обнаружен в момент его выхода из границы десятибальной облачности. Такая сложная метеорологическая обстановка требовала непрерывного наблюдения за целью. Для этого комдив выделил два самолета Пе-2. Этим же самолетам было дано задание наводить по радио ударные группы и осуществлять фотоконтроль результатов ударов торпедоносцев и топмачтовиков. С 11.55 до 12.05 последовательно с интервалом 5 минут с аэродрома Грабштейн вылетели три группы самолетов «Бостонов»: первая группа в составе 4 самолетов от 1-го гмтап, вторая (5 А-20) от 51-го мтап и третья (4 А-20) от 1-го гмтап. Каждая группа прикрывалась четырьмя Як-9. Первая группа согласно своим расчетным данным пришла в заданный район, цели не обнаружила и вернулась на аэродром. Фактически группа до цели не дошла. Остальные две группы обнаружили конвой в районе 10 км южнее его первоначальной точки, зафиксированной воздушной разведкой в 10.37. В 12.41 вторая группа (ведущий – Герой Советского Союза лейтенант М.В. Борисов*) в составе двух торпедоносцев и двух топмачтовиков нанесла удар по трем транспортам (по головному водоизмещением 4000 т, второму от головы водоизмещением 7000 т и концевому водоизмещением 5000 т). Хотя экипажи доложили о повреждении всех трех транспортов, истребители прикрытия подтвердили лишь попадание двух бомб в транспорт водоизмещением 4000 т. * Награжден указом от 6.3.1945. Этим же указом званий Героев удостоены мл. л-т Богачев А.А., м-р Заварин Г.А. (посмертно), мл. л-т Рачков И.И. в 51-м мтап и л-т Гагиев А.М., ст. л-т Демидов Р.С., м-р Кузнецов В.М., к-н Рензяев А.И. в 1-м гмтап. В 12.42 нанесла удар третья группа (ведущий – лейтенант Чистяков) по транспорту водоизмещением 8000 т. В результате атаки наблюдениями экипажей и истребителей сопровождения установлено потопление торпедами транспорта водоизмещением 8000 т и попадание бомбы ФАБ-500 в кормовую часть концевого транспорта. На второй удар по конвою вылетели шесть А-20 51-го мтап под прикрытием восьми Як-9. В 14.40 они обнаружили цель и спустя четыре минуты попарно атаковали транспорта. Наблюдениями экипажей и аэрофоторазведкой 15-го орап было установлено потопление двух транспортов водоизмещением по 7000 т каждый. Для непрерывного наблюдения за конвоем штабом дивизии дважды высылались одиночные самолеты Пе-2. Оба самолета с боевого задания не вернулись. Четверка А-20 1-го гмтап в 15.50 нанесла по конвою третий удар. Атака была безрезультатной: одна торпеда прошла за кормой транспорта в 10–15 м, вторая торпеда не пошла, а бомбы упали мимо. Спустя три минуты удар нанесли Пе-2 12-го гвардейского полка. Они действовали тремя группами по восемь самолетов в каждой. Пикировщики якобы потопили два остававшихся транспорта водоизмещением 8000 и 4000 т. После четырех ударов контрольная разведка 15-го орап не обнаружила транспортов в составе конвоя, а наблюдала лишь корабли охранения и несколько шлюпок. В последнем налете Пе-2 подверглись контратаке шестерки Fw 190. В результате произошедшего боя одна «пешка» загорелась и приводнилась севернее мыса Хель. Ее экипаж пропал без вести. Торпедоносцы и топмачтовики в тот день потерь не имели. Три «Бостона» оказались повреждены зенитным огнем, причем одному из них пришлось садиться на фюзеляж. Позже самолет удалось восстановить. Что же касается немецких потерь, то в данном случае, как и в большинстве остальных по 1945 г. мы не располагаем полной картиной. Доподлинно известно, что в 12.59 по Московскому времени затонуло судно «Геррит Фрицен» (1761 брт), получившее торпедное попадание, по всей вероятности, в результате атаки звена Чистякова. Хотя судно перевозило беженцев из Курляндского котла, человеческих жертв, якобы, не имелось. Получил повреждения в результате попаданий бомб транспорт «Сторман» (1459 брт), хотя не исключено, что его повредили штурмовики 11-й шад. Якобы в районе маяка Риксхефт погиб сторожевой корабль «V 315», протараненный судном «Хендрик Фиссер 7». Можно предположить, что сторожевик получил таранный удар в тот момент, когда суда конвоя уклонялись от атаки торпедоносца. Настаивать же на уничтожении всех судов каравана не приходится. Поскольку непрерывное наблюдение за караваном оказалось сорванным – оба разведчика Пе-2 стали жертвами вражеских истребителей – весьма вероятно, что после получения повреждений неприятельские транспорта отделялись от конвоя и после устранения повреждений шли в порты самостоятельно. Однако общий итог дня, несомненно, оказался в нашу пользу. К числу недостатков проведенного сражения командование отнесло распыление усилий некоторых звеньев на слишком большое число целей. Мы можем добавить к этому как минимум еще два момента. Во-первых, как и раньше все атаки звеньев производились с одного направления. Во-вторых, все звенья атаковали конвой последовательно, а не одновременно. Фактически «избиение» каравана растянулось на весь день, что позволило противнику принять ряд контрмер, в частности, вызвать истребительное прикрытие. Можно не сомневаться, что если бы враг обладал достаточным количеством авиации, результаты ударов топмачтовиков и торпедоносцев мало отличались бы от аналогичных результатов, достигнутых низкими торпедоносцами в боях на Севере в первую половину 1944 г., т.е. их скорей всего не было бы вообще. Нельзя сказать, чтобы командование дивизии не понимало всех этих негативных моментов. 18 марта, после небольшого периода нелетной погоды оно вновь попыталось организовать мощное воздействие на коммуникации противника. Воздушные разведчики, посланные утром с расчетом обнаружить суда, вышедшие из Либавы, случайно нашли конвой у побережья Восточной Померании. Согласно донесения разведчиков он шел на запад, хотя, как выяснилось впоследствии направление движения было определено с точность до наоборот. Первая попытка атаковать караван шестеркой А-20 51-го полка закончилась неудачей – летчики не смогли отыскать цель. Памятуя об уроках 12 марта, командир дивизии Курочкин решил ударить по цели всеми силами дивизии с расчетом, что в 10.10 его атакуют 18 Пе-2, а в 10.51-10.52 – 14 «Бостонов» от обоих минно-торпедных полков. К подобной импровизации дивизия оказалась не готова. «Пешки» вместо конвоя отбомбились по отряду боевых кораблей, даже не дойдя до цели, а четверка А-20 1-го гмтап слетала впустую. По противнику отработали только десять «Бостонов» 51-го мтап, ведомые командиром полка Орленко. По докладам они потопили один и повредили два 6000-тонных транспорта, но поскольку напраление движения было определено с ошибкой в 180° сомнительно, чтобы торпедоносцы, да и топмачтовики смогли точно прицелиться. Два последующих удара получились лучше. В 15.40-15.50 конвой атаковали девять, а в 18.07-18.10 еще четыре «Бостона» от обоих минно-торпедных полков. В данном случае мы имеем редкую возможность прокомментировать реальный ход боя, основываясь на донесении капитана голландского транспорта «Орион» (1722 брт). «Мы вышли в море из Свинемюнде в порт назначения Готенхафен 17 марта 1945 г. с грузом боеприпасов. На борту находилось 28 человек экипажа в т.ч. 25 голландцев и три немца, а также 33 немецких солдата. Мы шли в конвое с четырьмя торговыми судами и тремя кораблями охранения со скоростью около 5 узлов. 18 марта погода была хорошей, солнечно, хорошая видимость, берег не виден, сильное волнение. Мы подвергались атакам русских самолетов на протяжении почти всего дня. В 10 часов (в рапорте указано среднеевропейское время, отличавшееся от московского на два часа – прим. М.М.) мы получили попадание бомбы в кормовую часть, между 4 и 5-м трюмом с левого борта. Эта бомба прошла навылет и вышла через иллюминатор, не причинив повреждений судну. Самолеты сбросили по нам несколько торпед и подвергли ожесточенному обстрелу из бортового оружия. Другая атака имела место около 14 часов, но она закончилась безрезультатно. В 16.05 они атаковали со стороны правого борта (все промахнулись), затем со стороны левого борта и другая группа – со стороны правого. Мы получили как минимум три, возможно четыре попадания. Они точно пришлись в резервный топливный танк (3-й трюм), возможно во 2-й трюм, машинное отделение и позже еще в 4-й трюм. Судно начало погружаться кормой, а когда вода достигла района машинного отделения, переломилось пополам, благодаря чему мы и спаслись. Мы выпрыгнули за борт все, за исключением трех человек. Мы были одеты в спасательные жилеты. Три человека, выпрыгнувшие позднее с правого борта погибли. Когда мы находились в воде бомба, попавшая в 4-й трюм, вызвала взрыв груза боеприпасов. 6-метровый кусок кормы некоторое время оставался наплаву, и он защитил нас, находившихся в воде, от разлетавшихся фрагментов судна. Примерно через 20 минут мы были спасены эскортными кораблями – 14 человек одним и два другим. Мы высадились в Готенхафене в 22.15. Все остальные члены экипажа и немецкие солдаты погибли. Нас вывезли из Готенхафена через Любек, Гамбург в Нидерланды и 12 апреля мы прибыли в Роттердам. Наше судно взорвалось в точке с координатами 54º59 N и 18º38 E». Однако, гибелью «Ориона» германские потери не ограничились. Попаданием бомбы в результате удара в 15.40-15.50 был потоплен моторный тральщик «R 227», кроме того, транспорт «Эллен» (1593 брт) получил серьезные повреждения в результате бомбовых попаданий и вышел из строя до конца войны. С нашей стороны пострадали только два А-20 51-го полка в ходе завершающей атаки на «Орион». Подробно разобранные нами бои 12 и 18 марта показывают, что успехи торпедоносцев в борьбе с конкретным конвоем находились в прямой зависимости от количества совершенных вылетов, причем с каждым повторным ударом результат возрастал. Последнее очевидно объяснялось потерями на кораблях охранения от предыдущих ударов и израсходованием зенитного боезапаса. Таким образом, суммарный успех зависел от как можно более раннего обнаружения каравана и поддержания с ним контакта в течение продолжительного времени. Удавалось это далеко не всегда – мешали погодные условия, иногда не хватало подготовки летчикам. Группы, высланные для последовательных с небольшим интервалом ударов по одному конвою, не обнаруживали цель, либо наносили удар по другой, случайно обнаруженной по маршруту полета группе судов. Не исключено, что поскольку наша воздушная разведка велась совершенно открыто, и все сообщения об обнаружениях передавались «по флоту», противник перехватывал наш радиообмен и изменял курс движения «засвеченных» караванов. В конце концов, к исходу месяца командование перестало пытаться координировать удары полков по конкретным конвоям, пытаясь поразить, пусть и не на все 100% все обнаруженные цели. Вот краткое изложение боевых действий в последней декаде марта: 19-го по вышеперечисленным причинам состоялось три разрозненных удара, из которых только последний вечерний пришелся по запланированной цели. В этом случае охранение конвоя оказалось достаточно мощным, чтобы отразить атаку четырех «Бостонов». При этом прямым попаданием снаряда был подбит и подожжен торпедоносец командира 2-й эскадрильи 1-го гмтап майора Меркулова. По донесениям остальных экипажей горящий А-20 продолжил атаку и потопил сброшенной торпедой 10000-тонный транспорт противника (подтверждения нет). Указом от 23.2.1998 Меркулову и членам экипажа торпедоносца стрелку-радисту старшине А.П. Грибовскому и воздушному стрелку мл. сержанту В.С. Растяпину присвоили звания Героев России. Летевший вместе с Меркуловым штурман майор А.И. Рензаев был удостоен звания Героя Советского Союза еще 6.3.1945, и награждать повторно его не стали. 22 марта под удар попали два или три каравана, шедшие в Данцигскую бухту с запада и из Либавы. Наиболее мощный удар нанесли в 11.20-11.22 двенадцать А-20 из состава обоих частей. По донесениям летчиков четверка 51-го полка потопила 7000 и 8000-тонный транспорта и сторожевой корабль, восьмерка 1-го гвардейского – потопила еще три транспорта (два по 7000 и один 4000-тонный) и второй сторожевик. Следует отметить, что восьмерка одновременно атаковала караван с двух бортов, правда каждое из двух звеньев атаковало разные части каравана: первое звено центр со стороны правого борта, второе звено – арьергард со стороны левого борта. Попадания в пять из восьми судов каравана частично подтверждались аэрофотосьемкой. Тем не менее, на сегодняшний день более-менее уверенно можно говорить только об уничтожении парохода «Франкфурт» (1186 брт). В этот же день якобы на авиационной мине у Куршской косы (как известно, в этом районе мы мин не ставили) погиб транспорт «Роберт Мюллер 7» (985 брт) и по неизвестной причине – сторожевой корабль «VS 326». Плата за успех – два сбитых и два поврежденных топмачтовика, два пропавших без вести экипажа. Следующим днем интенсивной боевой деятельности стало 24 марта. Полки совершили 26 самолето-вылетов, произвели пять групповых ударов и по донесениям потопили семь транспортов, подводную лодку и два сторожевика (правда, командование ВВС КБФ на основе данных фотоконтроля и донесений истребителей сопровождения засчитало вместо семи только четыре транспорта). Еще три судна числились поврежденными. Почти все удары производились по разным целям, благо в период массовой эвакуации недостатка в них не было. В результате немецкая сторона подтверждает только потопление небольшого каботажного судна «Бутьярдинген» (466 брт), да и то нет полной уверенности в том, что его не потопила авиация союзников, начавшая к тому времени действовать в западной части Балтики. Увереннее можно говорить о потоплении топмачтовиками на следующий день легкой артиллерийской плавбатареи «Гретель», которая по немецким данным пошла на дно в районе Штольпемюнде – другие рода авиации там не действовали. Несколько выделяются из длинной череды боев события 26 марта. Утром этого дня в 40 милях юго-западнее Либавы наша воздушная разведка неожиданно для себя обнаружила небольшой немецкий конвой (танкер «Засниц», 694 брт и четыре моторных тральщика). Обычно днем в этом районе вражеские суда ходить не решались, но тут их, очевидно, подвела либо техника, либо прогноз метеорологов. Штаб ВВС КБФ нацелил на удар по конвою минно-торпедные полки и 11-ю штурмовую дивизию, которые растерзали его практически в клочья. Первым же налетом штурмовиков танкер был сильно поврежден и потерял ход. В течение часа после этого немцев дважды атаковали ударные звенья 51-го полка, которые доложили о потоплении танкера и двух кораблей из состава охранения. По немецким данным до погружения в воду в «Засниц» успело попасть восемь бомб и две торпеды, под которыми могли пониматься и бомбы, сброшенные топмачтовым способом. Из двух погибших моторных тральщиков один – «R 145» – точно погиб в результате последующих ударов штурмовой авиации. При атаке на танкер был сбит «Бостон» мл. лейтенанта Репина. Для поиска и спасения летчиков в море вышли торпедные катера «ТК-10» и «ТК-181». Им удалось выполнить задачу и доложить об этом по радио, после чего практически сразу же катера попали под удар «фокке-вульфов» JG54 и были потоплены. На этот раз не спасся никто… После нескольких разрозненных ударов по конвоям внимание штаба ВВС КБФ во второй половине дня приковал отряд боевых кораблей, переходивший из Данцигской бухты на запад с небольшой скоростью. Как оказалось, в его состав входил легкий крейсер «Лейпциг» и не менее восьми тральщиков и сторожевых кораблей. Крейсер находился в сильно поврежденном состоянии после столкновения с тяжелым крейсером «Принц Ойген» 15.10.1944. Тогда «Лейпциг» отбуксировали в Готенхафен, но в строй ввести так и не успели. До 24 марта корабль находился в этом порту, причем с 10 марта его орудия вели огонь по наземным целям – войскам Красной Армии, сосредоточившимся для штурма города. Когда оставаться в порту стало опасно, корабль перешел на рейд Хель, а днем 26-го взял курс на запад. Его паросиловая установка в строй так и не была введена, вследствие чего корабль двигался под дизелями экономического хода, обеспечивавшими ему движение со скоростью 6 узлов. Появление в открытом море такого противника не могло не вызвать ажиотажа, вследствие чего командование 8-й авиадивизии получило приказ нанести по крейсеру скоординированный удар обоих полков. Между 17.00 и 17.15 корабль атаковали семь торпедоносцев и пять топмачтовиков. Соединение встретило их весьма сильным и точным огнем еще на дальней дистанции, вследствие чего самолетам пришлось освобождаться от боевой нагрузки на удалении 1000-1400 м от цели. Несмотря на это экипажи 51-го мтап утверждали, что наблюдали взрыв торпеды в кормовой части крейсера, а один из топмачтовиков, якобы, потопил миноносец. Этот успех приписывался экипажу мл. лейтенанта Долбина – единственному погибшему в ходе атаки. Никаких реальных результатов удары по «Лейпцигу» не имели, что еще раз подтверждает мнение, что одной из главных причин успехов балтийской минно-торпедной авиации являлась именно слабость оборонительных мероприятий противника, а не передовая тактика или сильно возросшее индивидуальное мастерство авиаторов. Последнее, судя по отчетам, являлось весьма частым объектом критики и самокритики. Таблица 3.6.6. Изменение уровня подготовки экипажей минно-торпедной авиации ВВС КБФ в 1945 г. Дата 1-й гмтап 51-й мтап всего экипажей в т.ч. боевых в т.ч. летающих ночью всего экипажей в т.ч. боевых в т.ч. летающих ночью на 1 января 1945 г. 21+17 11+17 8+7 27 27 7 на 1 марта 1945 г. 26+12 15+9 11+6 30 30 7 на 1 мая 1945 г. 17+12 15+10 12+8 30 29 4 Вот лишь несколько выдержек из отчетов 51-го мтап. Февральский: «Основным недостатком вновь прибывшего летного состава из 4-го МАУ (имеется в виду 4-е ВМАУ, готовившее кадры для МТА – прим. М.М.) является: а) Отсутствует групповая слетанность на малой высоте с применением противозенитного маневра; б) Не отработано бомбометание топмачтовым способом; в) Не оттренированы летать в усложненных метеоусловиях днем и в лунную ночь. Приходится дорабатывать в условиях базирования на прифронтовых аэродромах, одновременно с напряженной боевой работой части». Мартовский: «Основным недостатком вновь прибывшего летного состава (имелся в виду и летный состав, прибывший из состава 36-го мтап ВВС СФ – прим. М.М.) является: а) Нет тренировки в низком самолетовождении в строю над морем. Не отработано топмачтовое бомбометание с обстрелом цели и противозенитный маневр, на отходе и подходе к цели. б) Плохая осмотрительность в воздухе и недостаточно отработанная групповая слетанность в составе 6-8 самолетов». Чтобы не допустить снижения уровня подготовки летного состава 8-й мтад командование ВВС ВМФ пошло на неординарные меры. В последние дни марта в состав 1-го гмтап влилось шесть экипажей из состава 13-го гдбап ВВС ЧФ, в состав 51-го мтап – такое же количество из 36-го мтап ВВС СФ. Впрочем, как уже указывалось выше подготовка последних к топмачтовому бомбометанию оказалось не на высоте. В области тактики наметился некоторый прогресс. Один раз в течение месяца торпедоносцам и топмачтовикам 1-го гмтап удалось произвести одновременную атаку конвоя с двух бортов, несколько раз самолеты из разных частей наносили последовательные с небольшим интервалом удары по одному и тому же каравану, добиваясь при этом заметных успехов. Тем не менее, оба этих способа не стали основными. Из-за сложностей с их организацией штаб дивизии достаточно часто продолжал прибегать к ударам по каждому обнаруженному каравану силами одного звена. Такие налеты, как правило, положительных результатов не приносили. Тем не менее, сами мартовские успехи выглядели весьма внушительно: как минимум семь достоверно пораженных и до пяти вероятно пораженных целей, еще две потопленные совместно со штурмовой авиацией. Число потерянных в боях машин и экипажей (десять и восемь соответственно) фактически соответствовало количеству потопленных и поврежденных судов. Март доставил не меньше изменений в наземной обстановке, чем предыдущие месяцы. В результате наступления 2-го Белорусского фронта в Восточной Померании к 5 марта немецкий фронт оказался рассечен надвое. Восточная группировка под непрекращающимися ударами отступала к Данцигу и Готенхафену, которые пали 30 и 28 марта соответственно. Остатки немецких дивизий и десятки тысяч беженцев сосредоточились на косе Хель, которая удерживалась немцами вплоть до последних дней войны. В западной части Померании наши войска овладели Кольбергом (18 марта) и подошли вплотную к Штеттину и Свинемюнде. Немецкие перевозки морем в марте имели весьма значительный объем. Они характеризуются следующими цифрами: всего за месяц морем было вывезено 541,9 тыс. человек, в т.ч. из Готенхафена 136,6 тыс., из Данцига – 68,5 тыс., с полуострова Хель – 71,8 тыс., из Кольберга – 127,9 тыс. и из Пиллау – 58,3 тыс. Обратными рейсами завозились маршевые пополнения и боеприпасы. Во всем этом было задействовано более пяти сотен транспортных судов и боевых кораблей. Второй по важности задачей для Военно-морского командования «Балтийское море» являлась огневая поддержка приморского фланга, которая осуществлялась т.н. «боевыми группами» вице-адмиралов Тиле и Роге. Каждая из них образовывалась вокруг тяжелого крейсера – «Лютцов» и «Принц Ойген» соответственно. С начала марта «Ойген», а с 23-го и «Лютцов», окруженные многочисленными эсминцами и миноносцами вели обстрел береговых целей, сначала на восточном побережье Данцигской бухты (Земландском полуострове), затем и на западном – в районе Данцига и Готенхафена. Только «Ойген» израсходовал с 10 марта по 4 апреля 4871 203-мм и около 2500 105-мм снарядов, так что эффект от огня тяжелых крейсеров, надо думать, был немалый. Наше командование сосредоточило усилия ВВС на коммуникациях противника, а с начала марта начало наносить систематические удары по гавани Пиллау, для чего на аэродром Эльбинг перебазировалась 9-я штурмовая авиадивизия. На протяжении почти что месяца наши самолеты и крупные вражеские надводные корабли мирно уживались друг с другом, выбирая цели далеко в стороне. Очевидно, наше командование понимало, что к атакам столь крупных целей мы не готовы с точки зрения тактики и подготовки летчиков, с другой стороны пыталось избежать лишних потерь. Кроме того, полнейшая пассивность нашего надводного флота не требовала вывода из игры немецких тяжелых крейсеров. Они ведь не мешали действовать нашей авиации, подводным лодкам и торпедным катерам! Единственным, кто оставался внакладе, оказывались сухопутные войска, но с конца ноября 1944 г. КБФ перестал напрямую подчиняться фронтовому командованию. Только 1 апреля командующий КБФ В.Ф. Трибуц отдал приказ задействовать для удара по «группе немецких кораблей, обстреливающей части Красной Армии в районе Данцига» одну подводную лодку и ВВС. Поскольку это указание совпало с началом периода нелетной погоды, командующий предлагал воздействовать на противника одиночными торпедоносцами, но в реальности до этого не дошло. Отказались и от другого наспех придуманного решения – свалить всю борьбу с крейсерами на штаб 9-й шад, усилив ее десятком «Бостонов». Подобная организация уже апробировалась в ходе боев за полуостров Сырве, показав свою полнейшую несостоятельность. Тем не менее, продолжавшийся до 7 апреля нелетный период дал время командованию 8-й авиадивизии и частей, чтобы подготовиться к массированным атакам и продумать некоторые новые тактические приемы, о чем мы расскажем ниже. Первая попытка нанести удар по кораблям в Данцигской бухте пришлась на вторую половину дня 7 апреля. Для удара в воздух поднялись 9 Пе-2 и 10 А-20 от всех трех ударных полков дивизии. В 17.00 «пешки» с высоты 2100-3000 м нанесли безрезультатный удар по эсминцу, который они приняли за «легкий крейсер типа «Эмден». Бомбардировка осуществлялась с большой высоты, с одного захода, что вызвало справедливую критику со стороны штаба ВВС. Действия же «Бостонов» сопровождались еще большим конфузом. По докладу ведущего в 16.57 на подходе к цели они якобы попали в густой туман (это при том, что «пешки» свободно наблюдали цель с высоты 3000 м!) и повернули на базу. Впоследствии в уже цитировавшемся «Сборнике материалов» №12 писалось: «Она (группа торпедоносцев и топмачтовиков – прим. М.М.) проявила явное нежелание встретиться с боевыми кораблями противника… Туман, где-либо встреченный этой группой, послужил лишь поводом, чтобы оправдать свое возвращение». Надо думать, что нечто подобное вернувшимся экипажам пришлось выслушать уже тем же вечером. И хотя на следующий день командование полков и дивизии проявили гораздо больше настойчивости при выполнении боевых задач, рядовым летчикам явно не хватало желания решительно атаковать тяжелые корабли. Утренняя воздушная разведка показала наличие на якорной стоянке западнее м. Хель двух транспортов, семи миноносцев, 10 сторожевиков и семи БДБ. Крейсера находились на северной стоянке и не попали в поле зрения разведчиков по необъяснимой случайности. Тем не менее, вылетевшие в 09.40 из Грабштейна пикировщики и торпедоносцы получили задачу атаковать именно крейсера. У мыса Хель ударные эшелоны оказались около 10.30 – примерно спустя полчаса после того, как немецкое соединение (оба тяжелых крейсера, эсминцы «Пауль Якоби», «Z 31» и «Z 38», миноносцы «Т 33» и «Т 36») взяло курс на запад. Решение об отводе «боевых групп» было принято немецким командованием в силу того, что на «Принце Ойгене» полностью закончились 203-мм снаряды, а «Лютцов», на котором снаряды еще оставались, требовался для обороны Свинемюнде. В утренние часы соединение выдержало налет Ил-2, добившихся одного (по другим данным двух) бомбового попадания в «Z 31». Другими атаками штурмовиков на южной и западной стоянках были потоплены плавбаза «Франкен» (11115 брт) и плавбаза гидроавиации «Ганс Альбрехт Веддель». Впервые якорные стоянки у м. Хель подвергались столь массированным ударам, что заставило командование 2-й боевой группы кригсмарине ускорить свой отход. Этому препятствовала лишь скорость поврежденного «Z 31», который не мог развить более 16 узлов. Первыми в атаку вышли пикировщики. Ведущий одной из девяток неверно оценил обстановку в районе цели и бомбил с горизонтального полета с высоты 3000 м, две остальные девятки – с пикирования с высоты 2000 м. Даже несмотря на большую высоту сбрасывания немецкому соединению удалось сбить одну из «пешек». Летчики настаивали на попадании одной бомбы в «Ойген», а другой в эсминец, который якобы, вскоре затонул. Немцы категорически отрицают и то и другое. Спустя пять минут в атаку вышли семь торпедоносцев и три топмачтовика 51-го мтап, ведомые командиром полка Орленко. Самолеты разделились на две группы, пытаясь охватить крейсер (очевидно, все тот же «Принц Ойген») с носовых курсовых углов обоих бортов. Видимо, в момент принятия решения курс корабля был определен неверно, поскольку поверить в то, что «заметив приближение торпедоносцев, крейсер лег в правую циркуляцию и к моменту сбрасывания торпед привел атакующие группы на кормовые курсовые углы» невозможно. Выходящий в атаку со скоростью 300 км/ч торпедоносец преодолевает 5 км (дистанция, на которой самолеты обнаружили соединение) за минуту, что как минимум в полтора раза меньше, чем требуется тяжелому крейсеру на выполнение подобного маневра. Как и ожидалось, вражеское соединение поставило мощный заградительный огонь. Не планируя сближаться на дистанцию прицельного торпедометания, торпедоносцы развернулись строем фронта и сбросили снаряды с дистанции 1200-1500 м. Хочется подчеркнуть, что самолеты сбрасывали торпеды с такой дистанции не потому, что летчики не могли или боялись сблизиться с целью. Расчет делался на то, что кораблю не удастся пройти между «зубьями» торпедной «гребенки», что весьма напоминало немецкий прием «золотые клещи». На самом же деле, повернувшему кормой крейсеру не составило труда уклониться от всех торпед. Хотя в полковых оперативных сводках и записано, что экипажи «наблюдали прямое попадание торпеды в центральную часть, взрыв и дым на крейсере, который все увеличивался», ни фоторазведчик, ни истребители сопровождения успеха не подтвердили, в связи с чем атака была признана безрезультатной. Еще менее удачно действовала группа 1-го гмтап, ведомая командиром полка Кузнецовым. Вместо Хеля она почему-то полетела к острову Борнхольм, восточнее которого в 10.52 обнаружила большой караван. Далее начали происходить вообще мало объяснимые вещи. Группа совершила три захода, но каждый раз при сближении с целью попадала в туман и от атаки отказывалась. Бомбы сбросил только топмачтовик мл. лейтенант Абалмасов, который после удара потерял остальных, заблудился и совершил вынужденную посадку на своей территории. Оставшиеся семь торпедоносцев и три топмачтовика полетели назад к Хелю. В 11.27 они наткнулись на крейсерское соединение. Атаковать так как планировалось, снова помешал пресловутый «туман», который почему-то отсутствовал на многочисленных снимках фоторазведчиков, пикировщиков и штурмовиков. Немцы же были убеждены, что только сильный заградительный огонь сорвал новую атаку торпедоносцев. На самом деле свою торпеду сбросил лишь капитан Гурьянов, который доложил о попадании в «легкий крейсер». Дальнейшего наблюдения за целью не велось по причине тумана. Он же помешал 15 «Бостонам» обоих полков обнаружить крейсера во второй половине дня. Проанализировав свои не слишком успешные действия 8 апреля, командование ВВС КБФ в течение вечера и ночи на скорую руку разработало план массированного удара по крупным надводным кораблям у Хеля днем следующих суток. Его замысел заключался в последовательном задействовании двух дивизий – 9-й штурмовой и 8-й минно-торпедной. Первыми атаковали штурмовики с задачей подавления ПВО кораблей, вторыми Пе-2 и высотные торпедоносцы, которые расстроили бы ордер ПВО на якорной стоянке, третьими – топмачтовики и низкие торпедоносцы, наносившие главный удар. Для реализации замысла 1-й гмтап к утру должен был подготовить к вылету три высотных, четыре низких торпедоносца и шесть топмачтовиков, 51-й мтап – две группы по четыре низких торпедоносца и шесть топмачтовиков в каждой. В полках не смогли справиться с подготовкой столь большого числа машин, а утренняя разведка показала, что крупные корабли противника у Хеля отсутствует. Узнав об этом, командование ВВС КБФ и дивизий с легкостью отказались от своего плана, и занялось своим излюбленным делом – посылкой небольших групп самолетов для атаки каждого обнаруженного в море отряда кораблей или судов. К концу суток минно-торпедные полки произвели 23 самолето-вылета и 19 самолето-атак. Две группы напали на конвои в море и доложили об успехах, не подтверждавшихся немецкой стороной. В ходе налета группа 1-го гмтап потеряла А-20 ст. лейтенанта Больдюсова. Как выяснилось впоследствии, пилоту удалось дотянуть поврежденную машину до мыса Риксхефт и аккуратно посадить ее на воду в 2 км от берега. Поскольку штурман и стрелок-радист получили ранения еще в воздухе, спустить на воду спасательную шлюпку не получилось. Положение спасли красноармейцы, которые, увидев падение самолета, разыскали лодку и уже через час вытащили авиаторов из холодной апрельской воды – редкий случай спасения экипажа самолета, сбитого в ходе налета на конвой. Две другие группы действовали по скорректированному плану по судам на якорной стоянке у Хеля. Их налеты представляют наибольший интерес. Первой в 15.03 с высоты 3000 м в атаку вышла тройка высотных торпедоносцев. Из-за несогласованности действий с пикировщиками удар происходил не одновременно, а с опозданием на 13 минут. Вторым отрицательным моментом явилось отсутствие у пилотов опыта высотного торпедометания. Вместо того, чтобы сбросить циркулирующие торпеды по курсу судов, маневрировавших в тот момент в общем направлении на северо-запад, «Бостоны» атаковали арьергард конвоя. По наблюдениям «корабли противника на полных скоростях ходили различными курсами, уклоняясь от высотных торпед». Тем не менее, пилоты доложили о попадании торпеды в 8000-тонный транспорт. В штабе доклад засчитали как потопление, правда, размер судна уменьшили до 6000 т. Группа топмачтовиков 51-го мтап первоначально шла вслед за высотниками из 1-го гмтап. Спустя какое-то время она попала в пресловутый «туман» и оторвалась от лидеров. Продолжая двигаться в прежнем направлении, пятерка внезапно выскочила на отряд кораблей в составе эсминца, тральщика и сторожевика. Дистанция обнаружения составляла всего 800-1000 м, и ведущий капитан Тимофеев не успел распределить цели между экипажами. В результате все они сходу атаковали ближайшие тральщик и сторожевик, более заботясь о том, как бы не столкнуться в воздухе при одновременной атаке. Попаданий замечено не было. И в этот день безуспешные атаки «Бостонов» резко контрастировали с действиями штурмовиков и пикировщиков, потопивших у Хеля транспорт «Альберт Йенсен» (5446 брт) и повредивших эсминец «Z 43». 10 апреля минно-торпедная авиация не действовала, хотя погодные условия вполне допускали это. Очевидно, и командованию и летчикам потребовалось время для анализа предшествующих боев и подготовки материальной части к новым. В результате полеты 11 апреля носили более массированный и целеустремленный характер. В течение дня торпедоносцы и топмачтовики дивизии нанесли восемь групповых ударов (39 самолето-вылетов и атак) по четырем или пяти конвоям, обнаруженным у побережья Померании. Наибольшему воздействию подвергся крупный караван, который по нашим данным включал пять транспортов и четыре корабля охранения, и шел в направлении Либавы. Конвой сумел постоять за себя – из 21 атаковавшего его «Бостона» три оказались сбиты. Остальные, столкнувшись с сильным оборонительным огнем, атаковали неточно, сумев «потопить» по докладам только три судна, сторожевик и повредить еще один транспорт (командование потопление одного из транспортов не засчитало). Можно предположить, что в ходе налетов получили повреждения танкер «Адриа» (6348 брт) и транспорт «Альтенгамме» (5897 брт), который был отбуксирован к побережью о. Рюген и затоплен незадолго до капитуляции. Кроме того, группа самолетов 1-го гмтап атаковала один конвой с применением топмачтовиков, высотных и низких торпедоносцев, но неудачно. Так же неудачами закончились попытки потопить поврежденный эсминец «Z 43», который подорвался на британской магнитной мине в Данцигской бухте 10 апреля, а теперь буксировался миноносцем «Т 33» в Варнемюнде. Вечером звенья от обоих полков попытались перехватить танкер «Фрида», шедший из Пиллау в Либаву с грузом бензина для истребителей люфтваффе. Головное звено 51-го мтап нанесло удар сходу, что в данном случае стало залогом успеха – корабли охранения не успели поставить завесу зенитного огня. «Фрида» получил попадание бомбы, которая, к сожалению, не взорвалась. Второе звено столкнулось с куда большим противодействием, потеряв А-20 мл. лейтенанта Балакина. Пытаясь нанести финальный удар, летчик слишком сблизился с цель, и его бомбы перелетели через танкер. Торпеды прошли мимо. После окончания налета тральщик «М 328» взял потерявший ход «Фрида» на буксир и к утру дотащил его до Либавы. Итог дня оказался неутешительным. К четырем сбитым в течение дня «Бостонам» (все они погибли с экипажами) следовало добавить еще восемь поврежденных зенитным огнем. С учетом этого становится ясно, почему в последующие дни активность полков пошла по нисходящей линии. 12 апреля состоялось только три удара (18 самолето-атак), не имевших реальных результатов. Большой конфуз произошел с ударной группой 51-го мтап, включавшей 10 «Бостонов». Группа имела задачу атаковать крупный караван в 70 км северо-западнее Леба. В полете ведущий группы Герой Советского Союза ст. лейтенант Борисов случайно обнаружил транспорт в сопровождении двух эскортных кораблей, и не смог удержаться от соблазна напасть. В послевоенном сборнике материалов по этому поводу писали: «Эта случайно обнаруженная цель была недостаточна для такой мощной группы, как 10 А-20-ДО. Вся группа атаковала один транспорт. Корабли охранения противника не препятствовали, так как в это время они были далеко от транспорта. Казалось, что транспорт должен был неизбежно погибнуть, ибо выдержать атаку 10 самолетов, из которых каждый способен потопить корабль, почти невозможно. Но такое «чудо» случилось. Атака производилась последовательно каждым самолетом с одного борта и с одного захода. В связи с этим транспорт мог свободно маневрировать. Плана атаки не было. Расчет на «авось» даже в потоплении одного транспорта не оправдался». Увы, зенитчики судна не испугались числа атакующих и сбили «Бостон» мл. лейтенанта Ермишкина. Общий итог дня для нашей стороны – два сбитых и два поврежденных А-20, из которых один пришлось списать. Первое в апреле 100% потопление пришлось только на 13-е число. Утром этого дня семь «Бостонов» от обоих полков с небольшим интервалом атаковали немецкий конвой, шедший на запад. Летчики доложили о потоплении двух 8000-тонных транспортов и повреждении тральщика. На самом деле обе волны атаковали одну и ту же цель – транспорт «Карлсруэ» (897 брт), который сопровождали тральщики «М 294» и «М 341». Из состава первой волны тральщикам удалось сбить ведущего группы, ветерана 51-го мтап, имевшего на счету 22 торпедные и топмачтовые атаки ст. лейтенанта Башаева. Его ведомые отбомбились неточно. Более успешно прошла атаки тройки «Бостонов» 1-го гмтап, хотя и она потеряла топмачтовик, сбитый прямым попаданием зенитного снаряда. Входивший в состав тройки торпедоносец мл. лейтенант Головчанский смог поразить «Карлсруэ» торпедой в носовую часть. Судно постройки 1905 г. разломилось надвое и ушло под воду за три минуты. Несмотря на свои небольшие размеры на его борту находилось 1083 человека – 888 беженцев (в т.ч. 132 ребенка) из Пиллау, 150 солдат дивизии «Герман Геринг» (в т.ч. 100 раненых), 25 железнодорожников и 20 членов экипажа. Спастись удалось только 113. Для немцев этот удар балтийских торпедоносцев стал самым кровавым за все время войны. Следующая победа не заставила себя долго ждать. После двух дней ограниченно летной погоды, утром 16-го воздушная разведка обнаружила небольшой конвой, направлявшийся от южной оконечности острова Эланд в направлении Либавы. Для его атаки командир 51-го мтап послал шестерку топмачтовиков (в полках оставалось очень мало торпед), под командованием ст. лейтенанта Фоменко. В качестве цели все самолеты избрали единственный 8000-тонный транспорт, который они атаковали последовательно с небольшим интервалом. Несмотря на сильный зенитный огонь – им было повреждено четыре из шести «Бостонов» – летчики добились нескольких попаданий в судно. После первых транспорт загорелся и потерял ход, последующие вызвали сильный взрыв (очевидно, груза боеприпасов), через минуту – полторы после которого, пароход «Кап Гуир» (1536 брт) скрылся под водой. На его борту погибло 774 (по др. данным 756) солдат маршевого пополнения, включая латышских легионеров СС, которые после подготовки в Германии спешили защищать родную Курляндию. 9 апреля после четырехдневного ожесточенного штурма капитулировал немецкий гарнизон Кёнигсберга. Уже 13-го войска 3-го Белорусского фронта начали операцию по очищению от противника Земландского полуострова. Разбитые германские соединения медленно отступали по направлению к Пиллау. Для их огневой поддержки вражеское командование задействовало отряд тяжелых плавбатарей (SAT «Сумба», «Остзее», «Нинбург», «Роберт Мюллер 6», «Кемфан», учебный артиллерийский корабль «Драхе»), которые с вечера 16 апреля обстреливали наши части на подступах к Фишхаузену. В первой половине дня 18-го отряд стал на якорь на внешнем рейде Пиллау для пополнения боезапаса. Здесь их и обнаружила воздушная разведка КБФ. Плавбатареи в прошлом являлись голландскими или немецкими каботажными теплоходами, и по своей архитектуре весьма напоминали небольшие танкеры. Прибытие отряда «танкеров» в Пиллау заставило командование ВВС бросить против них практически всю ударную авиацию из состава минно-торпедной и двух штурмовых авиадивизий. В течение суток по судам на внешнем рейде этой базы отбомбились 45 Пе-2 и 117 штурмовиков. Уже в ходе первых налетов был потоплен «Драхе», получили повреждения «Сумба», «Нинбург» и «Роберт Мюллер». Последняя из названных плавбатарей медленно тонула в результате двух бомбовых попаданий, когда ее атаковала тройка топмачтовиков 1-го гмтап. Хотя немцам удалось сбить «Бостон» мл. лейтенанта Жерноклеева, ведущий группы майор Корзин добился нового попадания в «Роберт Мюллер», после которого плавбатарея пошла на дно. При этом погибло 29 немецких моряков. Атаковавшая почти одновременно четверка топмачтовиков 51-го мтап оказалась не настолько удачливой. Для атаки цели с двух бортов группа разделилась на пары, но из-за интенсивного зенитного огня большого числа кораблей и судов, находившихся на внешнем рейде, скоординированной атаки не получилось. Оба топмачтовика первой пары получили сильные повреждения (машина лейтенанта Сушицкого совершила вынужденную посадку у м. Брюстерорт и была списана) и отбомбились неточно. Петров и Горбушкин после серии противозенитных маневров смогли выйти в атаку только спустя 15 минут по совсем другому отряду. Они доложили о потоплении другого «танкера» и тральщика, но сопоставление времени атаки со временем потопления «Роберта Мюллера» заставляет считать, что его поразил именно Корзин. Фактически отряд кораблей огневой поддержки оказался разгромлен. Для минно-торпедных полков эта победа обошлась сравнительно дорого: к двум сбитым и трем поврежденным топмачтовикам необходимо добавить А-20 лейтенанта Колташенко, не вернувшийся с воздушной разведки. Следующим днем активных действия стало 22 апреля, которое по праву может считаться одним из самых «черных дней» балтийской минно-торпедной авиации в течение 1945 г. В эти сутки «Бостоны» обоих полков совершили пять групповых вылетов (19 самолето-вылетов). Утром звено 51-го мтап атаковало небольшой конвой в Данцигской бухте, по докладу потопив из его состава быстроходную десантную баржу и паром Зибеля. На этом успехи закончились. Днем с полуторачасовым разрывом звенья обоих полков безуспешно атаковали конвой, шедший из Данцигской бухты на запад. Суда охранения без труда сорвали эти нападения, сбив три из восьми атаковавших А-20. Высланная к месту боя спасательная летающая лодка «Каталина» смогла спасти только одного пилота – мл. лейтенанта Любимова. Четвертый А-20 погиб вечером при попытке напасть на конвой из Либавы. По докладам авиаторов результат атаки не наблюдался из-за плохих метеоусловий, но, по-видимому, его не было вовсе. Последние групповые действия торпедоносцев в апреле пришлись на 24-е число. В течение первой половины суток три последовательных удара были нанесены по конвою, шедшему из Данцигской бухты. В его состав входили отремонтированная плавбатарея «Сумба», сторожевик «V 5901», плавмастерская, три БДБ, два буксира и два рыболовных катера. Несмотря на неказистость входивших в его состав судов караван стойко сопротивлялся и ставил дымовые завесы. Ни одно из плавсредств не было потоплено или тяжело повреждено, зато немцам удалось сбить один (два члена экипажа спасено «Каталиной») и повредить два «Бостона». Во второй половине дня центр тяжести переместился на район между Эландом и Либавой. Для нападения на конвои вылетало пять ударных звеньев, из которых четырем удалось произвести атаки. По докладам летчики потопили, по меньшей мере, два транспорта и сторожевик, а еще два транспорта повредили. Немцы подтверждают лишь гибель парохода «Хуэльва» (1923 брт), который во время рейса Киль – Либава был тяжело поврежден попаданиями трех бомб с топмачтовиков, потерял ход, и после провала попыток буксировки был потоплен огнем тральщика «М 242». Этот успех достался нам необычайно дорогой ценой. Из состава звена, атаковавшего третьим по счету (по-видимому, именно оно и нанесло смертельные повреждения транспорту) немцам удалось сбить три «Бостона», включая ведущего группы капитана Гусева. До конца марта 1945 г. Гусев служил в ВВС Северного флота, где начиная с лета 1943 г. участвовал в 14 торпедных атаках, был дважды сбит и однажды провел в заливаемой водой шлюпке двое суток. На этот раз мужественному летчику не повезло – он пропал без вести. Три других А-20 получили повреждения, но смогли дотянуть до своего аэродрома. Мл. лейтенант Бровченко совершил посадку на горящей машине, сам имея тяжелое ранение. Его жизнь удалось спасти, но самолет сгорел. В последнюю неделю месяца погода вновь начала портиться. Групповые вылеты осуществлялись крайне редко, да и то не сопровождались встречами с противником. Не исключено, что в них не были заинтересованы сами летчики, которым совсем не импонировала перспектива погибнуть за несколько дней до Победы, сомнений в которой уже не было ни у кого. Единственным примечательным событием в эти дни стали первые полеты «Бостона», оснащенного серийной радиолокационной установкой «Гнейс-5м», разработанной специально для торпедоносцев. Летал на нем Герой Советского Союза лейтенант Гагиев из 1-го гмтап. 27 и 28 апреля он дважды в сложных метеоусловиях обнаруживал и атаковывал конвои. Успехов добиться не удалось, что еще раз подтвердило ту простую истину, что мало обнаружить противника и застать его врасплох – нужно еще уметь попадать в цель! Таблица 3.6.7. Изменение темпов потерь МТА ВВС КБФ в 1945 г.   2-я пол. 1944 г. 1945 г. среднемес. январь февраль март апрель май среднемес. Число самолето-вылетов 179,7 122 142 322 363 118 213,4 Боевые потери самолетов 12 1 5 10 22 2 8 Самолето-вылетов на одну боевую потерю 15 122 28,4 32,2 16,5 59 26,7 Итоги апреля не могли не оставить горького осадка. При некотором снижении, по сравнению с мартом, числа вылетов и атак, успехи сократились почти вдвое, зато боевые потери выросли в то же число раз, вплотную приблизившись к показателям 2-й половины 1944 г. Еще раз напомним, что единственной причиной гибели самолетов и экипажей являлся зенитный огонь. Нельзя сказать, что тенденция роста потерь не была замечена командованием частей. Еще в мартовском отчете 51-го мтап писалось: «В последних атаках летчиками замечено применение с транспортов и боевых кораблей реактивных снарядов, которые при разрыве поражают большую площадь. Необходимо использовать истребителей прикрытия на подавление огня ЗА и МЗА (зенитной и малокалиберной зенитной артиллерии – прим. М.М.) при выходе самолетов торпедоносцев из атаки». Последнее предложение осталось без внимания, и истребители сопровождения в вылетах 1945 г. фактически превратились в контролеров результатов атак торпедоносцев и топмачтовиков. После потери в течение апреля по боевым причинам 22 «Бостонов» штабы полков начали бить тревогу. Отчет 1-го гмтап: «Анализ боевых потерь летного состава: 1. В связи с активизацией боевой деятельности нашей авиации на морских коммуникациях в Балтийском море противник значительно усилил конвоирование транспортов кораблями охранения. 2. Командиры ведущих групп недостаточно полно оценивали сложившуюся обстановку над целью. Выход в атаку производили в большинстве случаев с одного борта сходу и атаковали транспорта в расположении наибольшего количества кораблей охранения. Также недостаточно управляли экипажами на боевом курсе, что приводило к некомбинированному удару и к массированному сосредоточенному огню атакуемых кораблей противника. В результате этого полк понес боевые потери. По наблюдению экипажей самолеты были подбиты и сбивались кораблями охранения на боевом курсе». Его частично дополнял отчет 51-го мтап: «Противодействие противника: 1. В настоящее время противник увеличил количество ЗА и МЗА на транспортах и кораблях за счет перевозимой артиллерии. При подходе торпедоносцев ставит заградительный огонь и применяет реактивные снаряды с большой площадью поражения. 2. Миноносцы и сторожевые корабли открывают огонь с дистанции 5-4 км, стреляя по воде и ставя столбы из воды. При приближении самолетов к цели противник часто переносит огонь по воде из всех точек, пули и осколку рикошетируя от воды поражают всю площадь самолета… Основными причинами боевых потерь в апреле месяце является: а) Улучшение погоды в районе боевых действий со значительным увеличением видимости, что лишает ударные группы основного фактора – внезапности удара…». Высказывались предложения привлечь к работе в качестве штурмовиков истребители сопровождения или другие рода ударной авиации. Ничего из этого реализовано не было. Имелись и другие причины потерь, которые в отчетах не упоминались. После атак у Хеля 7-8 апреля командование ВВС КБФ и 8-й мтад отказалось от массирования сил при осуществлении ударов по конвоям. Атаки же составом звеньев, тем более, когда они осуществлялись не с интервалом в 2-5 минут, как это было в марте, а полтора часа приводили лишь к последовательному выбиванию самолетов сосредоточенным зенитным огнем. Чем больше машин сбивалось или получало повреждения, тем труднее становилось собрать силы для новых массированных налетов. Именно в просчетах командования, использовавшего торпедоносцы мелкими группами без обеспечения, а не в применении противником реактивных снарядов видится главная причина потерь и сокращения числа потопленных судов. Кстати, 86-мм неуправляемые зенитные реактивные снаряды RAG использовались немцами в боевых действиях на Балтике с сентября 1944 г. и раньше не вызывали у наших летчиков особых эмоций. 16 апреля войска 1 и 2-го Белорусских и 1-го Украинского фронтов начали Берлинскую операцию. Приморский фланг обеспечивался 2-м Белорусским фронтом, части которого форсировал Одер и 25 апреля взяли Штеттин. К 1 мая пал Штральзунд и мы встретились с союзниками. Не занятым оставался расположенный на островах в устье Одера порт Свинемюнде. Противник не собирался его сдавать, и мы не собирались с этим мириться. Подобно тому, как это происходило на берегах Данцигской бухты, прижатые к морю немецкие войска отчаянно сопротивлялись. Они и находившиеся у них за спиной многочисленные беженцы не сомневались, что в случае капитуляции всех их ожидает Сибирь. Единственной надеждой оставалась эвакуация морским путем – на этот раз в датский Копенгаген. И в этом случае для поддержки своих войск с моря германское командование задействовало крупные надводные корабли. К ним относился тяжело поврежденный британской авиацией 16 апреля и севший на грунт тяжелый крейсер «Лютцов» и небольшое соединение, сформированное вокруг учебного линейного корабля (старого броненосца) «Шлезиен». Планируя в конце апреля операцию по захвату Свинемюнде и имея опыт «общения» с немецкими тяжелыми кораблями, командование 2-м Белорусским фронтом постаралось не оставить Балтфлот в роли безучастного наблюдателя. 29 апреля на аэродром Кольберг перебазировались штаб и большая часть сил 9-й шад, а также эскадрилья 15-го орап, 21-й иап и 51-й мтап из состава 8-й мтад. Последние официально перешли в оперативное подчинение штурмовой дивизии, но фактически руководство всей авиагруппой осуществлял начальник штаба ВВС КБФ генерал-майор Шугинин, прилетевший в Кольберг вместе с офицерами выносного пункта управления (ВПУ) авиации флота. Сюда же своевременно доставили торпеды и бомбы крупных калибров, которые к концу войны становились все большим и большим дефицитом. Так, в 1-м гмтап, оставшемся в Грабштейне, к 10 мая было в наличии всего четыре торпеды 45-36АН, восемь бомб ФАБ-500 и 12 ФАБ-250. В результате ни одного ударного вылета самолеты этого полка в мае не сделали, ограничившись только разведкой коммуникаций, погоды и наведением торпедных катеров. Первоначально план боевых действий кольбергской авиагруппы предусматривал исключительно систематические действия, в ходе которых небольшие группы штурмовиков осуществляли бы непрерывное барражирование в воздухе с задачей нанесения ударов по стреляющим кораблям, а торпедоносцы и топмачтовики находились бы в готовности на аэродроме. После того, как 1 мая воздушные разведчики обнаружили на внешнем рейде большое число кораблей во главе со «Шлезиеном» стало ясно, что необходимо составлять план операции, включавший серию взаимосвязанных ударов. Ознакомление с планом «Гром» показывает, что в его основе лежал ставший шаблонным замысел нанесения мощного торпедно-топмачтового удара с обеспечивающими действиями (подавления ПВО) силами штурмовиков. Хотя наши наземные войска начали наступление уже 2 мая погодные условия 2-3 мая (облачность 9-10 баллов высотой 200-300 м, видимость до 2 км, сильная дымка) не благоприятствовали массированным действиям авиации. Улучшение погоды началось только вечером 3 мая, в связи с чем 51-й мтап и 7-й гшап выслали несколько ударных групп для «свободной охоты» на корабли противника. Обнаружить и атаковать линкор и находившиеся поблизости корабли удалось только одной из групп штурмовиков (эсминец «Z 38» получил легкие повреждения в результате близкого разрыва авиабомбы), а шестерка торпедоносцев и топмачтовиков донесла о потоплении у побережья острова Рюген небольшого судна. Тем не менее, в этот день обстановка претерпела достаточно важные изменения. «Лютцов» расстрелял свои последние снаряды и вечером был взорван экипажем. В 03.01 находившийся в западной части Померанской бухты «Шлезиен» подорвался на британской донной мине. Линкор получил сильные повреждения подводной части и начал медленно тонуть. На буксире эсминца «Z 39» (того самого, что повредил топмачтовик 51-го мтап 23.6.1944 в Палдиски) он вернулся на внешний рейд Свинемюнде, где был развернут таким образом, чтобы кормовая башня (носовая, очевидно, вышла из строя после подрыва) могла держать под обстрелом подступы к порту. На этом неприятности для немцев не закончились. В 22.13 на мине подорвался обеспечивавший ПВО линкора миноносец «Т 36». Корабль получил серьезные повреждения, его носовая часть ушла под воду до 1-го орудия. Все эти потери произвели достаточно тяжелое впечатление, тем более, что на следующий день германское командование решило произвести полную эвакуацию Свинемюнде. Для осуществления этого мероприятия каждый корабль был на счету, в то время как поврежденные наоборот, отнимали на себя внимание и силы. «Шлезиен», правда, уже ничего не требовал – после того, как вечером его носовая часть села на грунт, стало очевидно, что его часы сочтены. С рассветом 4 мая началась эвакуация экипаж линейного корабля за исключением расчетов зенитных орудий (в 1944 г. линкор прошел перевооружение, после чего его зенитная артиллерия состояла из четырех 105-мм универсальных орудий, семи 40-мм и 18 20-мм автоматических пушек), которым в течение дня предстояло усиливать ПВО якорной стоянки. Естественно, ничего этого в ВПУ ВВС не знали. Утренняя воздушная разведка показала, что погодные условия значительно улучшились, а внешний рейд Свинемюнде кишит вражескими кораблями. Разведчики насчитали там линкор, четыре транспорта, госпитальное судно, танкер и семь кораблей охранения – три эсминца, по два тральщика и сторожевика. Кроме того, значительное количество кораблей и судов находилось непосредственно в порту, но они мало интересовали Шугинина, поставившего задачу нанести во взаимодействии со штурмовиками торпедно-бомбовый удар по линкору. На ходу план «Гром» подвергся коррективе. Если изначально планировалось выделить для подавления ПВО кораблей охранения только две шестерки Ил-2, то теперь наряд обеспечивающих сил увеличивался вдвое за счет отказа от привлечения штурмовиков к удару по главной цели и ликвидации группы обеспечения выхода топмачтовиков из атаки. В сложившейся обстановке такое решение можно признать вполне оправданным. Не понятно другое: по плану главный удар должны были нанести четыре четверки «Бостонов» в топмачтовом варианте. Реально для удара выделили только десять самолетов, причем два из них несли торпеды. Успешность применения данного боеприпаса на рейде с глубинами 10-12 м, мягко говоря, вызывала сомнения. К этому надо добавить два топмачтовика, вернувшихся на аэродром вскоре после взлета из-за неполадок в материальной части. Одиннадцатый А-20, пилотируемый командиром лучшей в полку 2-й эскадрильи капитаном Макарихиным, боевой нагрузки не нес вообще. Его функцией являлось руководство всеми группами самолетов в воздухе, что делалось в практике нашей минно-торпедной авиации впервые. Взлет ударных групп произошел в 10.38-10.40. Самолеты обогнули Свинемюнде с юга и запада, после чего зашли на цель с северо-западного направления. Вопреки ожиданиям оно оказалось хорошо прикрытым зенитной артиллерией противника. Макарихин успел дать команду штурмовикам атаковать корабли эскорта, как с первыми разрывами зенитных снарядов управление соединением нарушилось. В результате только торпедоносцы и один из топмачтовиков вышли в атаку на линкор, а остальные выбрали себе другие цели. Лейтенант Кулинич доложил о попадании ФАБ-1000 в 6000-тонный транспорт, который якобы быстро затонул. Другое судно водоизмещением в 8000 т поразил мл. лейтенант Смоляков (его тяжело поврежденный А-20 произвел посадку на фюзеляж на побережье), а лейтенант Горбушкин – тральщик. Главная же цель удара осталась невредимой. Оба торпедоносца сбросили свои снаряды с расстояния 500-700 м, но, несмотря на то, что корабль стоял неподвижно, попаданий не добились. Скорей всего торпеды попросту зарылись в грунт или получили повреждения при совершении «мешка». Вышедший одновременно в атаку топмачтовик мл. лейтенанта Линика оказался сбит зенитным огнем. Несмотря на то, что экипаж перед гибелью не успел сделать никакого доклада, пилоты обоих торпедоносцев утверждали, что наблюдали попадание одной его ФАБ-500 в «Шлезиен». Немцы это категорически отрицают, и в их честность в данном случае можно поверить. Попасть в таких условиях единственному атаковавшему с близкой дистанции «Бостону» было почти невозможно. Реальной жертвой налета стал учебный артиллерийский корабль «Гектор», более известный под своим предыдущим именем – вспомогательный крейсер «Орион». Этот корабль, переоборудованный в начале войны из теплохода «Курмарк» (7021 брт) с апреля 1940 г. по август 1941 г. действовал в Атлантическом и Тихом океанах, потопив и захватив 12 союзных судов (в т.ч. пять вместе со вспомогательным крейсером «Комет»). В 1942-1943 гг. корабль использовался в качестве плавмастерской, а с января 1944 г. был переименован в «Гектор». Он принимал активное участие в эвакуации из Данцигской бухты, а 4 мая имел задачу принять на себя экипаж «Шлезиена». До того он принял на борт в Свинемюнде несколько сотен солдат. Комиссия, обследовавшая погибшие суда после окончания войны пришла к выводу, что «Гектор» погиб в результате попадания одной ФАБ-500 (по-видимому, на самом деле за результаты взрыва ФАБ-500 приняли попадание торпеды с немецкого миноносца), двух ФАБ-250 и трех ФАБ-100, часть из которых, несомненно, была сброшена «Бостонами». После первых же взрывов на корабле начался пожар, и он потерял ход. Эвакуируемые, которых было не меньше тысячи, начали покидать судно, но далеко не всем удалось это сделать. По немецким данным потери при гибели «Гектора» составили около 50 человек, но это, только погибшие члены экипажа. Наша комиссия обнаружила на борту множество трупов, но их точный подсчет не производился, поскольку трюмы были затоплены. Пылающий «Гектор» дрейфовал по рейду до наступления темноты, пока его не добил артиллерийский огонь, глубинные бомбы и торпеда с эсминца «Z 38» и миноносца «Т 33». Хотя этот удар трудно признать удачным, для немцев он стал сигналом, что с эвакуацией надо поторапливаться. Из Свинемюнде на внешний рейд выходили все новые суда, с линкора сняли зенитчиков, оставив только подрывные партии. Работы по подготовке подрыва подходили к концу, когда в 16.04-16.07 наша авиация атаковала рейд вторично. Налет строился по тому же принципу, что и предыдущий, хотя число участвовавших в нем самолетов сократилось – только 16 Ил-2 и 7 А-20 (включая самолет Макарихина). Хотя плотность зенитного огня снизилась и ни одна из машин не получила серьезных повреждений, в атаку на линкор вышла только половина «Бостонов». Герой Советского Союза Богачев сбросил торпеду, но ее хода никто не наблюдал. Косенко и Фоменко сбросили бомбы, но те легли с недолетом – явно из-за опасений быть сбитыми летчики сбросили свой груз преждевременно. По докладу только одна ФАБ-250 взорвалась поблизости от левого борта, предположительно повредив подводную часть линкора, который и так уже сидел на грунте. Мл. лейтенанты Петров и Мартынов добавили еще одно бомбовое попадание в «Гектор», а мл. лейтенант Козлов промахнулся по судну меньшего водоизмещения. Примерно через 20 минут после того, как наши самолеты улетели, немцы подорвали «Шлезиен». Взрывы разрушили фок-мачту, на которой стояли радиолокационные установки, затем артиллерийские башни главного калибра. На остове начался сильный пожар. Несмотря на то, что над рейдом постоянно висел наш самолет-разведчик, на ВПУ о «суициде» главной цели ничего не узнали. Напротив, испытывая острую неудовлетворенность, командование готовило третий удар. Он пришелся на 20.02-20.05, как раз перед тем, как немецкие суда, построившись в конвои, собирались покинуть рейд. Штурмовики, атаковавшие четырьмя четверками, добили тяжело поврежденный миноносец «Т 36» и потопили корабль ПВО «Хуммель» (возможно, что он был потоплен бомбами Ил-2 в самом первом налете). «Бостоны» снова разделились. Торпедоносец Макарихин и топмачтовик Кулинич атаковали «Гектор», но поскольку судно уже и так было окутано дымом, не смогли уверенно доложить, что нанесли ему новые повреждения. Остальные топмачтовики, за исключением мл. лейтенанта Козлова, который «непроизвольно сбросил бомбы в море», нанесли удар по «Шлезиену». Несмотря на то, что цель не вела оборонительного огня, в нее попала только одна ФАБ-1000, после которой было замечено возгорание в кормовой части. В вечерних сумерках самолет-разведчик снял остов линкора с небольшой высоты, и на проявленной фотографии колоссальные разрушения бывшего участника Ютландского сражения не могли не бросаться в глаза. На этом можно было подводить итоги операции. В целом ее результат признали удовлетворительным. Обследовавшая корпус «Шлезиена» в июне комиссия считала, что линкор поразили две ФАБ-1000, одна ФАБ-500 в центральную и кормовую части, одна ФАБ-500 в носовую надстройку и торпеда в носовую часть. При этом возможности получения кораблем повреждений до наших налетов или в результате подрыва самим экипажем вовсе не рассматривались. Впрочем, такой подход мало удивляет, поскольку комиссия состояла из представителей штаба ВВС и участвовавших в налете частей. Лишь в одном месте составленного отчета говорилось, что «основываясь на личном осмотре и показаниях очевидцев и сопоставляя их с боевыми донесениями экипажей и фотоснимками периода проведения операции, комиссия сделала выводы, что линейный корабль «Шлезиен», имея какие-то повреждения, находился на внешнем рейде». Такова была реакция на снимок линкора нашим разведчиком до первого налета, где сильный дифферент на нос просто не мог не броситься в глаза. Впрочем, составители отчета тут же заметили: «предположительно линейный корабль получил повреждения 3.5.45 г. при бомбоштурмовом ударе группы Ил-2 9-й шад». В других местах отчета повреждения носовой части приписывались попаданию торпеды или близкому взрыву ФАБ-1000 на грунте. Но ведь 3 мая корабль такими боеприпасами никто не атаковал! Точно так же грубой натяжкой являлось приписывание разрушения носовой мачты попаданию ФАБ-500. На какой высоте от воды должна была лететь эта бомба, чтобы попасть в мачту линкора? Реально же в корабль попала только одна, максимум две бомбы, да и то только после того, как он был брошен и взорван экипажем. Это полностью подтверждается и потерями его экипажа: если при подрыве на британской донной мине погибло два немецких моряка, то днем 4 мая непосредственно на борту броненосца – ни одного. А ведь потерь не могло не быть при прямом попадании авиабомб крупного калибра! Видимый успех хорошо покрыл явные недостатки, допущенные в ходе проведения операции. Лишь после войны в «Сборнике материалов» №13, наряду со «сравнительно высокой эффективностью боевых действий» признавалось: «2. Боевое управление действиями групп в воздухе, несмотря на назначение для этой цели командира АЭ 51-го мтап капитана Макарихина (на самолете А-20-ДО без боевой нагрузки), фактически было потеряно с выходом атакующих групп в зону зенитного огня кораблей противника, т.е. в самый ответственный момент. В первом ударе из 10 бомбардировщиков и торпедоносцев только три произвели атаку по линейному кораблю, а остальные экипажи выбирали цели самостоятельно. Концентрированной атаки по линейному кораблю в первом ударе не получилось. 3. Действия торпедоносцев по линейному кораблю «Шлезиен» следует считать неудовлетворительными… 4. Недостаток сил не позволил выделить нужное количество штурмовиков для подавления в момент удара зенитной артиллерии большой группы боевых кораблей и транспортов противника. В каждом ударе штурмовому воздействию подвергалась лишь часть кораблей, в то время как остальные могли беспрепятственно вести зенитный огонь по атакующим самолетам. Этим объясняется потеря одного топмачтовика и повреждение 3 А-20-ДО и 4 Ил-2. 5. В целом проведенная ВВС КБФ операция по уничтожению боевых кораблей и транспортов противника на рейде Свинемюнде показала, что, несмотря на приобретенный в ходе войны опыт, комбинированные удары с участием различных видов авиации отработаны недостаточно. Теряется управление действиями групп в период удара, недостаточна целеустремленность и настойчивость действий, ударные группы слабо обеспечиваются действиями вспомогательных групп, особенно в части подавления зенитной артиллерии противника, и часто нарушается намеченный план действий (схема атаки) без достаточно веских оснований». А если добавить к этому просчет штаба дивизии, навязавшего применение бесполезных на мелководье торпед, уменьшение состава ударной группы в два раза относительно планового штабом полка и явное нежелание летчиков выходить в атаку на линкор, о чем в отчете традиционно умалчивалось, то оценка операции и на «удовлетворительно» тянет с трудом. Фактически главным слагаемым достигнутого успеха стали действия Красной Армии, войска которой заставили немцев поспешно покидать порт, не заботясь о спасении поврежденных боевых кораблей. Наш последний тезис – относительно нежелания летчиков – хотелось бы раскрыть более подробно. Речь совершенно не идет о трусости. Многие из называвшихся нами пилотов ранее зарекомендовали себя как храбрые и мужественные авиаторы. Просто погибать за несколько дней до Победы никому не хотелось. Лозунги, которые оперировали командиры и политработники типа «Не дадим фашистским преступникам удрать на Запад!» не находили надлежащего отклика у личного состава. Вот если бы речь шла о спасении Родины! А так сотней фашистов больше, сотней меньше, а своя жизнь одна. Так или примерно так рассуждали в последние недели многие, а у нас, знающих, что на Запад бежали не только военные преступники, но и простые немцы, вина которых по сравнению с немцами в советской зоне оккупации заключалась лишь в том, что они успели отойти с войсками, не поворачивается язык кого-либо осуждать. Командование же, напротив, с каждым днем старалось развернуть все более активные боевые действия. Еще 4 мая Нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов довел до сведенья Военного Совета КБФ, что Ставка уже утвердила проведение десантных операций на острова Рюген и Борнхольм. Кроме того, планировалась высадка тактических десантов и на Курляндский полуостров, которые должны были взаимодействовать с сухопутными соединениями в очередной попытке разгрома группировки. В преддверии этих операций днем 8 мая две группы по 14 А-20 51-го мтап бомбили гавани Ренё и Нексё (в 11.20 и 16.30 соответственно) на датском острове Борнхольм. После занятия острова в гаванях нашли несколько потопленных кораблей и судов, в том числе немецкие плавбатареи «Вест Фландрен» и «Принцесс Беатрикс». Вряд ли их гибель стала результатом налета «Бостонов». Бомбардировщики, ведомые командиром полка Орленко, сбросили свой смертоносный груз с высот 2500-2300 м. После налета на Ренё летчики доложили о возникновении на земле 20 очагов пожаров, после Нексё – о многочисленных сильных взрывах и возгораниях. Снимки, сделанные в этих городах после высадки советских войск показывают, что жилые кварталы получили серьезные разрушения. Вне всякого сомнения, имелись потери среди гражданского населения. Что же касается потопленных кораблей, то они, по всей видимости, стали жертвами штурмовиков 9-й шад, которые в тот день произвели 91 самолето-вылет именно для уничтожения плавсредств в гаванях. Следует признать, что бомбардировка Борнхольма с учетом начала переговоров о всеобщей капитуляции германских вооруженных сил смысла не имела, но вины летчиков в этом нет. Ответственность должно нести наше верховное командование, которое накануне дня Победы прилагало недюжинные усилия, чтобы захватить как можно больше территории, пленных и трофеев. К таким действиям его принуждала позиция союзников, договариваться с которыми по вопросам германских репараций становилось все труднее и труднее. Германское командование рассуждало не менее прагматично. В последние дни войны оно стремилось эвакуировать как можно больше солдат и беженцев с восточных плацдармов, чтобы не оставлять их «на съеденье большевикам». По молчаливому согласию союзников все это делалось и после занятия портов западной Германии британскими войсками. В течение утра и дня 8 мая оттуда вышло большое количество боевых кораблей и быстроходных судов, чтобы в ночь на 9-е принять на борт большинство немцев, скопившихся на полуострове Хель (52 тысячи). Пока войска и беженцы грузились, в Карлсхорсте под Берлином была подписана капитуляция. Согласно ей все корабли и суда немцев должны были незамедлительно сдаться союзникам там, где они находились или, объявив о своем нахождении открытым текстом, следовать в ближайшие порты. Но не для этого командование кригсмарине посылало свои корабли в Восточную Балтику. Решив, что у русских нет возможности воспрепятствовать переходу конвоев на Запад, оно приказало продолжать операцию. Наше командование, обнаружив не выполняющие пункты капитуляции суда, без колебаний решило применить против них силу. Все это обусловило многочисленные встречи кораблей и самолетов в море, и только отсутствие заинтересованности в продолжении взаимного истребления ограничило наши успехи одним потопленным судном. Речь идет о танкере «Лизелотта Фридрих» (517 брт), который вместе с танкером «Юлиус Рютгерс» вечером 8-го или утром 9 мая ушел с якорной стоянки у Хеля. Танкеры помимо запасов соляра имели на борту и несколько сотен беженцев. Суда от Хеля и из портов Курляндии выходили в море по мере заполнения, после чего шли на запад самостоятельно или стихийно образовавшимися группами. Танкеры осуществляли переход совместно, а при появлении наших самолетов, выплескивали соляр на форсунки котлов, имитируя наличие тяжелых повреждений. В тех конкретных условиях это наоборот приковывало интерес наших пилотов. Между 19.08 и 20.19 «конвой, насчитывавший более 100 кораблей и судов» восточнее Борнхольма атаковали три звена «Бостонов» 51-го мтап. Все звенья доложили о победах, но реально летчикам (скорей всего Кулиничу и Полюшкину) удалось потопить попаданием торпеды только «Лизелотту Фридрих». По поводу жертв немецкие источники заявляют прямо противоположную информацию. По одним данным «Рютгерсу» удалось спасти и экипаж и все три сотни эвакуируемых, по другим, наоборот, на танкере погибло около трех сотен человек. По аналогии с другими подобными случаями больше верится в последнее. Наша сторона потерь не имела, только «Бостон» лейтенанта Астукевича получил повреждения при попытке атаковать «эсминец» (в это время в данном районе должны были находиться миноносцы «Т 23» и «Т 28») и разбился при совершении аварийной посадки в Кольберге. Никто из членов экипажа не пострадал. Это были последние боевые вылеты минно-торпедной авиации в Великой Отечественной войне. * * * Таблица 3.6.8. Боевая работа самолетов МТА КБФ в 1945 г. Полк 1-й гмтап 51-й мтап   Квартал 1-й 2-й 1-й 2-й Всего Всего самолето-вылетов 277 221 309 260 1067 в т.ч. самолето-вылетов торпедоносцев и топмачтовиков 125 89 264 196 674 сброшено торпед по целям 33 30 98 49 210 в т.ч. самолето-вылетов на минные постановки 103 78 15 – 196 выставлено мин 158 96 24 – 278 общие потери сам. (в т.ч. в вылетах для ударов по судам) 11 (7) 9 (9) 10 (7) 16 (14) 46 (37) Вне всякого сомнения, боевая деятельность балтийских торпедоносцев в 1945 г. достигла наивысшего уровня эффективности по сравнению с любым другим театром и периодом войны. За четыре с небольшим месяца нашим авиаторам удалось потопить или тяжело повредить, по меньшей мере, 19 кораблей и судов – больше, чем за весь 1944 г. и почти столько же, сколько потопили и повредили торпедоносцы Северного и Черноморского флотов вместе взятые. Об относительной эффективности мы поговорим ниже, а сейчас хотелось бы оценить выполнение главной боевой задачи – удалось ли нам нарушить коммуникации противника в Восточной Балтике? Чтобы не быть обвиненным в очернительстве приведу строки из уже цитировавшегося «Сборника материалов» №12: «Выводы (по разделу «Действия дивизии по конвоям в море» – прим. М.М.): «Части 8 дивизии в операциях против конвоев противника в 1945 г. добились серьезных успехов. Благодаря этому противник вынужден был в наиболее опасных районах перейти к проводке кораблей ночью и в плохую погоду. Однако, несмотря на систематический характер боевых действий дивизии, противник произвел большие перевозки живой силы и техники. Таким образом, боевая деятельность дивизии в конечном итоге принесла противнику лишь некоторое стеснение в его действиях на коммуникациях и ограниченные по сравнению с масштабами перевозок потери. Для подтверждения высказанного вывода можно привести следующий пример: в феврале систематическая воздушная разведка обнаружила в составе конвоев и одиночно следующих кораблей свыше 200 транспортов, воздействию дивизии подвергалось только 30 транспортов, из них потоплено 50% (на сегодняшний день не подтверждается ни один из случаев потопления в феврале – прим. М.М.). Февраль был наиболее эффективным месяцем боевой деятельности дивизии и тем не менее потери противника по транспортам составили около 7% от общего количества обнаруженных разведкой. Если учесть необнаруженные конвои и транспорты, использовавшие для следования ночь и сложные метеоусловия, то процент потерь противника будет еще меньше». То же подтверждает и современный анализ. Из 19 пораженных в 1945 г. целей 13 относились к судам или мобилизованным боевым кораблям, использовавшимся для транспортных перевозок. В то же время известно, что противник задействовал для перевозок в Восточной Балтике около 700 транспортных судов различного водоизмещения от океанских лайнеров до портовых буксиров. Таким образом, минно-торпедной авиации удалось потопить всего около 2% использовавшихся судов, а всем разнородным силам КБФ не более 10-12%. Эти цифры дополняются и частными примерами безнаказанной перевозки 10 немецких дивизий из Курляндии в феврале, эвакуации на Запад в течение 1945 г. 2186,5 тыс. человек из которых было потеряно 32,2 тыс. (1,5%). Конечно же, трудно было сорвать перевозки силами одной авиации при наличии у противника достаточно мощного торгового и военного флота. И все же нельзя утверждать, что для решения этой задачи было сделано все возможное. Нам не удалось запретить противнику использование в дневное время акваторию восточнее меридиана Данцигской бухты, а налеты на корабли и суда у Хеля начались только за месяц до окончания войны. Имевшие место в середине марта массированные последовательные удары по конкретному каравану в последующем сменились разрозненными ударами отдельных звеньев по случайно обнаруженным целям. Хромала тактика, о чем мы неоднократно говорили в тексте главы. Все это недвусмысленно говорит о том, что и к концу войны у нашей минно-торпедной авиации имелись еще очень большие перспективы совершенствования. Таблица 3.6.9. Торпедные и топмачтовые атаки МТА КБФ в 1945 г. Дата (время) число и тип сам. Пилот Метод район цель атаки наши данные/данные противника тип боеприпасов и число и тип торпед результат по донесению/реально (чем поражен) Потери самолетов 14.1 (13.17) 4 А-20 (2 топ; 51 ап) Борисов, Репин, Кулинич, Мифтахудинов гк 30 миль сев. м-ка Риксхефт КОН (2 ТР, 1 ПЛ)/ ТР «Гоя», «Мими Хорн», 2 СКР 3-й охранно-сторожевой флотилии 2 АН, ФАБ + ТР 9000, = ТР 5000/+ ТР  «Мими Хорн», 3944 брт (ФАБ) + 1 А-20 (Мифтахудинов) 15.1 (14.50) 4 А-20 (2 топ; 51 ап) Тимофеев, Фоменко, Колташенко, Шкляревский у-вр 23 миль с-в. м-ка Риксхефт КОН (3 ТР, 1 ПЛ)/ 2 РТ и находившаяся рядом учебная ПЛ 2 АН, ФАБ + 2 ТР по 4000, ТР 3000/ + РТ «Догербанк», 257 брт, «Фердинанд», 167 брт (АН, ФАБ)   28.1 (18.24) 2 А-20 (51 ап) Богачев, Макарихин гк р-н Либавы (56.29/20.51) КОН (12-13 ТР и кор.)/? 2 АН + 2 ТР по 7000 т/?   29.1 (18.04) 4 А-20 (2 топ; 51 ап) Богачев, Репин, Кулинич, Полюшкин у-вр 23 миль ю-з. Либавы КОН (6 ТР, 1 ММ, 3 ТЩ, 1 СКР, 8 БДБ)/? 2 АН, ФАБ + ТР 8000, = ТР 7000/?   29.1 (18.45 и 18.50) 2 А-20 (51 ап) Орленко, Макарихин у-вр 25 миль зап. Либавы (56.27/20.16) – // – /? 2 АН + ТР 6 и 5000/?   5.2 (12.48) 4 А-20 (2 топ; 51 ап) Макарихин, Еникеев, Ермышкин, Носов (несброс) у-вр 20 миль ю-з. Пиллау (54.33/19.20) КОН (5 ТР, 3 ТЩ, 3 СКР)/? 2 АН, ФАБ + 2 ТР по 7000/?   5.2 (12.58) 2 А-20 (1 топ; 51 ап) Башаев, Полюшкин гк 54.30/19.17 ОТР (ТН)/? 1 АН, ФАБ = ТН 4000/?   5.2 (13.00) 2 А-20 (1 топ; 51 ап) Борисов, Кулинич гк 54.32/19.20 ОТР/? 1 АН, ФАБ + ТР 6000/?   13.2 (16.12) 4 А-20 (2 топ; 51 ап) Еникеев, Фоменко, Носов, Колташенко у-вр 50 миль сев. м. Хель (55.23/19.00) КОН (3 ТР, 2 ПЛ, 2 СКР)/? КОН Готенхафен-Либава, в который входил БО «Uj 1207» 2 АН, ФАБ + ТР 10000, ТР 6000, СКР /промах + 1 А-20 (Носов) 14.2 (10.47-10.55) 2 А-20 (51 ап) Макарихин, Фоменко у-вр 75 миль сев. м. Хель (55.50/18.40) КОН (1 ТР, 1 СКА)/? 2 АН торпеды затонули из-за большой волны   14.2 (11.20) 4 А-20 (2 топ; 51 ап) Борисов, Башаев, Ермышкин, Кулинич у-вр 22 миль зап. м. Брюстерорт (55.00/19.20) КОН (1 ТР, 3 СКР, 2 ТЩ)/? 2 АН, ФАБ АН затонули, ФАБ промах   14.2 (11.39) 3 А-20 (1 топ; 51 ап) Богачев, Репин, Мартынов у-вр 22 миль зап. м. Брюстерорт (55.00/19.20) – // -/? 2 АН, ФАБ =/+ ТР 4000 (ФАБ), АН затонули   15.2 (16.53) 13 А-20 (6 топ; 51 ап) Макарихин, Богачев, Борисов, Башаев, Репин, Еникеев, Мещерин, Ермышкин, Полюшкин, Пизник, Жаботинский, Катекин, Шкляревский у-вр 25 миль сев. м. Хель (55.00/18.50) КОН (7 ТР, 2 ММ, 4 СКР)/? КОН Готенхавен – Либава, в т.ч. 4 ТР, БО «Uj 1207» 7 АН, ФАБ + ТР 10000, 2 ТР по 6000, 2 ТР по 5000 и 1 ТЩ/повреждения от ППО, (на БО «Uj 1207» = 3 чэ) + 1 А-20 (Катекин) 15.2 (12.44) 1 А-20 Чистяков ок 54.38/18.54 КОН (1 ТР, 2 СКА, 1 ПЛ)/? 1 АН + ТР 8000/?   16.2 (13.14) 1 А-20 Можакин ок 54.43/18.46 ПЛ/ ПЛ «U 237» ФАБ промах   16.2  (13.25) 1 А-20 Шишков ок 54.40/19.00 КОН (1 ТР, 2 СКР)/ ТР «Эмсштром», СКР «V 313», «V 314» 1 АН АН переломилась при ударе о воду   16.2 (14.40) 7 А-20 (4 топ; 51 ап) Мещерин, Богачев, Еникеев, Пизник, Полюшкин, Ермышкин, Шкляревский у-вр 3 мили сев. м. Хель – // – 3 АН, ФАБ = ТР, + СКА/промах   16.2 (15.40) 2 А-20 (1 топ) Скрябин, Васин гк р-н Пиллау (54.50/19.42) КОН (1 ТР, 1 СКА)/? 1 АН, ФАБ + ТР 5000/?   16.2 (16.20) 2 А-20 (топ) Разбежкин, Ковалев гк 55.25/20.00 КОН (1 ТР, 1 СКР)/ ТР «Эмсштром», СКР «V 313», «V 314» ФАБ промах + 1 А-20 (Разбежкин; атака ИА после атаки ТР) 16.2 (18.04) 2 А-20 (1 топ; 51 ап) Макарихин, Колташенко гк 55.40/19.10 КОН (1 ТР, 2 СКА)/? 1 АН, ФАБ промах   17.2 (16.56) 2 А-20 (1 топ.) Скрябин, Васин гк 54.53/19.46 КОН (4 ТР, 4 СКР, 1 ПЛ)/? 1 АН, ФАБ + ТР 9000/?   18.2 (12.00) 4 А-20 (2 топ; 51 ап) Фоменко, Еникеев, Колташенко, Шкляревский у-вр Дан. бухта (54.50/19.16) КОН (1 ТР, 1 ТЩ)/ БО «Uj 1222», «Uj 1207» 2 АН, ФАБ промах/ = БО-1207 (ППО)   18.2 (16.00) 2 А-20 (1 топ) Гурьянов, Васин гк 27 миль сев. Пиллау КОН (4 ТР, 2 ММ, 5 СКР)/? 1 АН, ФАБ + ТР 8000 (ФАБ) и 10000 (АН)/  = ? ТР «Санга», 1923 брт   18.2 (18.13) 4 А-20 (2 топ; 51 ап) Борисов, Богачев, Мартынов, Жаботинский у-вр 20 миль с-з. м. Брюстерорт (55.10/19.35) КОН (4 ТР, 1 ТЩ, 1 СКР)/? 2 АН, ФАБ промах   4.3 (09.45) 2 А-20 (1 топ) Чистяков (несброс), Щекачев гк 10 миль вост. Хель 54.38 с.ш./19.08 в.д. КОН (3 ТР, 2 СКР, 1 ТЩ, 1 ПЛ)/? ФАБ + ТР 5000/? + 1 А-20 (Щекачев) 4.3 (12.11) 3 А-20 (1 топ; 51 ап) Богачев, Еникеев (несброс), Мартынов у-вр 7 миль юж. м. Хель 54.20/18.48 ОТР/? 1 АН, ФАБ +/= ТР 3000/?   6.3 (10.00) 5 А-20 (2 топ; 51 ап) Башаев, Репин, Кулинич, Полюшкин, Ермышкин у-вр 15 миль сев. м. Брюстерорт   (55.12/19.55) ОТР/? 3 АН, ФАБ промах (не наблюдали)   6.3 (10.10) 6 А-20 (3 топ; 51 ап) Богачев, Еникеев, Шкляревский, Петров, Мартынов, Пизник у-вр 20 миль сев. м. Брюстерорт КОН (ТР, 4 ТЩ, 6 БДБ, 1 ММ, 5 СКА)/КОН Либава – Готенхафен (в т.ч. 3 ТР, 2 буксира, БО «Uj 1207») 3 АН, ФАБ = ТР 5000 и 7000/промах   6.3 (12.40) 2 А-20 (1 топ) Чистяков, Панов у-вр 13 миль с-з. м. Брюстерорт – // – по нем. данным еще одна атака 2 торпедоносцев в 17.30, а не в 12.40 1 АН, ФАБ + ТР 5000, +/= ТР 6000/? = 2 А-20 6.3 (19.11) 6 А-20 (3 топ; 51 ап) Башаев, Репин, Кулинич, Полюшкин, Ермышкин, Мартынов у-вр 15 миль сев. м. Брюстерорт КОН (3 ТР, 6 СКР)/? 3 АН, ФАБ = ТР 4000 и 8000/?   9.3 (09.39) 3 А-20 (51 ап) Башаев, Борисов, Кулинич у-вр 30 миль с-в. Хель 55.03 с.ш./19.03 в.д. КОН (2 ТР, 2 СКР)/? 3 АН промах   9.3 (12.06) 4 А-20 (2 топ) Скрябин, Головчанский (несброс), Васин, Можакин у-вр 12 миль с-в. м. Хель КОН (6 ТР, 2 ММ, 5 СКР, 5 СКА, 1 ПЛ)/КОН Готенхафен – Либава (в т.ч. 7 ТР, БО «Uj 1207») 1 АН, ФАБ + ТР 8000, ТР 7000, СКР/ промах   11.3 (17.33) 4 А-20 (2 топ) Шишков, Скрябин, Панов, Гадеев у-вр 54.55 с.ш./18.40 в.д. КОН (2 ТР, 2 ТЩ, 1 СКР, 2 СКА)/? 2 АН, ФАБ + ТР 12000, СКР/ + ТР «Борбек», 6002 брт + 1 А-20 (Гадеев) 12.3 (12.42) 5 А-20 (3 топ; 51 ап) Борисов (несброс), Башаев, Полюшкин, Ермышкин, Кулинич у-вр 40 миль сев. м-ка Хель (55.15/19.00) КОН (7 ТР, 2 СКР)/КОН Либава – Готенхаф (в т.ч. БО «Uj 1207») 1 АН, ФАБ + ТР 8000, = ТР 8000/промах   12.3 (12.44) 4 А-20 (2 топ) Чистяков, Подъячев, Абалмасов, Масальцев у-вр 40 миль сев. м-ка Хель (55.15/19.00) КОН (5 ТР, 1 ММ, 1 СКР, 2 ТЩ)/КОН Либава – Готенхафен (в т.ч. БО «Uj 1207») 2 АН, ФАБ + ТР 7000, = ТР 5000, = ТР 6-7000/+ ТР «Геррит Фрицен», 1761 брт, = ТР «Шторман», 1459 брт (поступление воды, взят на буксир)   12.3 (14.44) 6 А-20 (3 топ; 51 ап) Мещерин, Репин, Астукевич, Мартынов, Петров, Шкляревский у-вр 30 миль сев. м-ка Хель (55.05/18.40) КОН (4 ТР, 3 СКР, 1 ТЩ)/ КОН Либава – Готенхафен (в т.ч. БО «Uj 1207») 3 АН, ФАБ + ТР 7000, ТР 7000, = ТР 7000/ промах   12.3 (15.50) 4 А-20 (2 топ) Меркулов, Гурьянов, Можакин, Васин у-вр 33 миль сев. м-ка Хель (55.08/19.05) КОН (1 ТР, 1 СКР, 1 ТЩ)/? 2 АН, ФАБ 1 АН затонула, остальные – промах   12.3 (18.49) 3 А-20 (2 топ; 51 ап) Богачев, Мартынов, Пизник у-вр 35 миль сев. м-ка Хель (55.10/19.20) КОН (1 ТР, 2 СКР)/? 1 АН, ФАБ промах   18.3 (11.35) 10 А-20 (5 топ; 51 ап) Орленко, Тимофеев, Башаев (несброс), Репин, Борисов, Колташенко, Кулинич, Полюшкин, Мартынов, Ермышкин у-вр 20 миль от м. Стило (55.00 с.ш./17.10 в.д.) КОН (3 ТР, 2 ТЩ, 3 СКР)-210/ КОН (5 ТР, 3 кор. охранения в т.ч. ТР «Орион», МТЩ «R 227», «R 236») 4 АН, ФАБ + ТР 6000, = 2 ТР по 6000/ = ТР «Орион», 1722 брт (ФАБ); = ТР «Эллен», 565 брт (ФАБ) – в течение дня   18.3 (15.40) 6 А-20 (3 топ; 51 ап) Макарихин, Богачев, Шкляревский, Петров, Мартынов, Жаботинский у-вр между м. Стило и м. Риксхёфт 54.53/17.35 КОН (4 ТР, 6 СКР)/ – // – 3 АН, ФАБ + ТР 7000, 1 СКР/+ ТЩ «R 227» (ФАБ)   18.3 (15.50) 3 А-20 (2 топ) Меркулов, Масальцев, Ковалев у-вр сев. м-ка Риксхефт (55.06/17.50) КОН (3 ТР, 1 ТН, 3 СКР, 1 СКА)/ – // – 1 АН, ФАБ + ТР 6000, 1 СКР/?   18.3 (18.07) 2 А-20 (1 топ) Гурьянов, Панов у-вр сев. м-ка Риксхефт (55.00/18.20) КОН (2 ТР, 2 СКР, 1 СКА, 1 ТЩ)/ – // – 1 АН, ФАБ + ТР 12000/ + ТР «Орион», 1722 брт (ФАБ)   18.3 (18.10) 2 А-20 (1 топ; 51 ап) Башаев, Полюшкин у-вр сев. м-ка Риксхефт (55.00/18.12) КОН (3 ТР, 5 СКР)/ – // – 1 АН, ФАБ + ТР 10000/ + ТР «Орион», 1722 брт   19.3 (11.00) 4 А-20 (3 топ; 51 ап) Макарихин (несброс), Мартынов (несброс), Пизник, Жаботинский у-вр 43 миль юж. м-ка Эланд-Седра-Удде (55.30/16.40) КОН (1 ТР, 1 СКР, 1 СКА)/? ФАБ промах   19.3 (11.10) 2 А-20 (2 топ; 51 ап) Мартынов, Ермышкин у-вр 20 миль сев. м. Стило 55.03/17.00 КОН (неск. ШХ, груз. барж, 1 СКР)/? ФАБ промах   19.3 (16.10) 4 А-20 (2 топ) Меркулов, Подъячев, Масальцев, Головчанский у-вр 20 миль вост. о. Борнхольм 55.00/15.45 КОН (6 ТР, 9 СКР, 3 СКА)/? 2 АН, ФАБ + ТР 12000, ТР 10000, СКР/? + 1 А-20 (Меркулов) 22.3 (11.15) 5 А-20 (2 топ; 51 ап) Макарихин, Шклярский, Еникеев, Жаботинский, Мартынов у-вр 15 миль сев. м. Хель 54.52/18.50 КОН (8 ТР, 4 СКР, 2 ТЩ)/? КОН Засниц – Готенхафен ( в т.ч. 8 ТР, БО «Uj 1207») 3 АН, ФАБ + ТР 8000, = ТР 7000, ТР 8000/ промах + 1 А-20 (Мартынов) 22.3 (11.20) 4 А-20 (2 топ; 51 ап) Башаев, Репин, Полюшкин, Кулинич у-вр 30 миль сев. м. Риксехефт 55.17/18.17 КОН (8 ТР, 4 СКР, 2 ТЩ)/ – // – 2 АН, ФАБ + ТР 8000, СКР, +/= ТР 7000/промах   22.3 (11.22) 8 А-20 (4 топ) Шишков, Солдатенко, Чистяков, Головчанский, Панов, Васин, Можакин, Ковалев у-вр 18 миль сев. м. Риксхефт 55.07/18.13 КОН (8 ТР, 1 СКР, 2 ТЩ)/ – // – 4 АН, ФАБ + 2 ТР по 7000, ТР 4000, СКР/промах + 1 А-20 (Ковалев) 22.3 (14.15) 3 А-20 (2 топ; 51 ап) Борисов, Пизник, Колташенко у-вр 20 миль с-в. м. Риксхефт 55.03/18.40 КОН (5 ТР, 1 ММ, 3 СКР, 1 СКА)/? 1 АН, ФАБ + ТР 6000/?   24.3 (14.52) 6 А-20 (3 топ) Гурьянов, Скрябин, Подъячев, Можакин, Панов, Масальцев у-вр 15 миль с-в. м. Риксхефт 55.02/18.26 КОН (5 ТР, 1 ММ, 3 СКР)/? 3 АН, ФАБ + ТР 12000,  ТР 7000, СКР, = ТР 12000/ в эти сутки ю-з о. Борнхольм потоплен ТР «Бутъярдинген», 466 брт   24.3 (15.00) 1 А-20 (топ; 51 ап) Мартынов (оторвался от группы) у-вр 62 миль с-з. м. Брюстерорт 55.50/19.02 КОН (1 ТР, 1 СКА)/? ФАБ = ТР/?   24.3 (15.16) 4 А-20 (1 топ; 51 ап) Борисов, Башаев, Кулинич, Назаренко у-вр 18 миль с-в. м. Хель 54.50/19.00 КОН (2 ТР, 1 ММ, 2 СКР, 2 СКА)/? 3 АН, ФАБ + ТР 6000, СКР/?   24.3 (16.32) 4 А-20 (1 топ; 51 ап) Богачев, Еникеев, Шклярский, Пизник у-вр 25 миль с-з. м. Штольпемюнде 55.07/16.58 КОН (6 ТР, 2 ТН, 1 ММ, 6 СКР)/? 3 АН, ФАБ + ТР 7000, ТР 6000/?   24.3 (19.00) 3 А-20 (2 топ; 51 ап) Мещерин, Ермышкин, Полюшкин у-вр 13 миль с. м. Риксхефт 55.01/18.20 КОН (6 ТР, 2 ТЩ, 2 СКА, 6 СКР)/? 1 АН, ФАБ + ТР 8000, ТР 6000/?   24.3 (19.45) 2 А-20 (1 топ; 51 ап) Астукевич, Степащенко у-вр 30 миль с-з. м. Штольпемюнде 55.05/16.42 КОН (1 ТР, 2 ТЩ, 1 СКР, 1 ПЛ)/? 1 АН, ФАБ + ПЛ, = ТР 5000/?   25.3 (14.10) 2 А-20 (1 топ) Чистяков, Головчанский у-вр 10 миль сев. м. Стило 54.55/17.40 КОН (4 ТР, 2 СКР, 2 ТЩ)/? 1 АН, ФАБ + ТР 12000/ в эти сутки потоплен СКР «DC 07» («Гретель») (ФАБ)   25.3 (14.50) 4 А-20 (2 топ) Гурьянов, Солдатенко, Можакин, Панов у-вр 31 миль с-з. м. Стило (55.04/17.00) КОН (4 ТР, 2 СКР, 1 ТЩ, 1 БДБ)/? 2 АН, ФАБ + 2 ТР по 8000, СКР/?   25.3 (15.13) 2 А-20 (1 топ; 51 ап) Макарихин, Кучмин у-вр 18 миль с-з. м. Штольпемюнде 54.56/16.50 КОН (4 ТР, 1 ММ, 2 СКР, 1 ТЩ)/? 1 АН, ФАБ + ТР 5000/?   25.3 (15.39) 2 А-20 (1 топ; 51 ап) Шкляревский, Пизник у-вр 25 миль с-з. м. Штольпемюнде 55.05/16.55 КОН (плавдок, 2 бук., 2 ММ, 5 СКР)/? 1 АН, ФАБ + Плавдок/?   25.3 (15.46) 4 А-20 (2 топ; 51 ап) Репин, Кулинич, Ермышкин, Бровченко у-вр 30 миль с-з. м. Штольпемюнде 55.15/16.26 КОН (5 ТР, 1 ММ, 3 СКР)/? 2 АН, ФАБ + ТР 6000, ТР 7000/?   25.3 (15.53) 4 А-20 (2 топ; 51 ап) Астукевич, Петров, Степашенко, Балакин у-вр 20 миль сев. м. Штольпемюнде 55.13/17.12 КОН (3 ТР, 1 ММ, 3 СКР, 3 ТЩ)/? 2 АН, ФАБ + ТР 10000, ТР 8000/?   26.3 (09.03) 4 А-20 (2 топ; 51 ап) Башаев, Репин, Мартынов, Бровченко у-вр 33 миль ю-з. Либавы (56.14/20.21) КОН (2 ТР, 2 СКР, 1 ТЩ)/ КОН ТН «Засниц», МТЩ «R 260», «R 145», «R 69», «R 257» 2 АН, ФАБ + СКР, ТЩ/? + 1 А-20 (Репин) 26.3 (09.07) 2 А-20 (1 топ; 51 ап) Еникеев, Ходаренко у-вр 34 миль с-з. Стило (55.10/17.02) КОН (2 ТР, 2 СКР)/? 1 АН, ФАБ не наблюдали/ в эти сутки + СКР «VS 310» + 1 А-20 (Еникеев) 26.3 (09.40) 5 А-20 (3 топ; 51 ап) Богачев, Горбушкин, Кучмин, Балакин, Степашенко у-вр 33 миль ю-з. Либавы 56.14/20.21 по ТР 5000 в составе КОН/ «Засниц» 2 АН, ФАБ + ТР 5000 / + ТН «Засниц», 694 брт (ранее = 11 шад)   26.3 (10.24) 4 А-20 (2 топ) Скрябин, Солдатенко, Можакин, Мазур у-вр 22 миль с-з. м-ка Риксхефт (55.08/18.08) КОН (3 ТР, 4 ТЩ, 1 СКР)/? 2 АН, ФАБ + ТР 4000/?   26.3 (10.49) 2 А-20 (1 топ; 51 ап) Кулинич, Ермышкин у-вр 94 миль зап. Паппензее (55.10/18.16) КОН (2 ТР, 2 ТЩ, 3 СКА)/? 1 АН, ФАБ + ТР 2000/?   26.3 (12.46) 2 А-20 (1 топ) Подъячев, Масальцев у-вр 48 миль с-з. Риксхефт (55.10/18.16) КОН (3 ТР, 1 ММ, 2 СКР, 1 ТЩ)/? 1 АН, ФАБ + ТР 10000, = ТР 8000/?   26.3 (17.00) 3 А-20 (2 топ) Скрябин, Можакин, Мазур у-вр 28 миль с-з. м. Стило (55.24/16.08) ОБК (1 КРЛ, 3 ММ, 3 СКР)/ ОБК с КРЛ «Лейпциг» 1 АН, ФАБ не наблюдали из-за СМУ   26.3 (17.12) 5 А-20 (2 топ; 51 ап) Макарихин, Полюшкин, Пизник, Ходаренко, Долбин у-вр 55.03/16.00 – // – 3 АН, ФАБ взрыв в корм. части КРЛ, пожар на ММ/промах + 1 А-20 (Долбин) 26.3 (17.15) 4 А-20 (1 топ; 51 ап) Шкляревский, Горбушкин, Петров, Балакин у-вр – // – – // – 3 АН, ФАБ взрыв в кормовой части КРЛ/промах   27.3 (13.40) 1 А-20 (51 ап) Шкляревский ок 17 миль сев. Штольпе (55.22/16.42) КОН (2 ТР, 1 СКА, 1 ТЩ)/? 1 АН +/= ТР 3000/?   8.4 (10.40) 10 А-20 (3 топ; 51 ап) Орленко, Борисов, Башаев, Кулинич, Полюшкин, Тимофеев, Фоменко (несброс), Степашенко, Балакин, Ермышкин у-вр 5 миль с-в. м. Хель 54.41/18.55 ОБК (2 КР, 5 ММ, до 30 СКР, СКА, БДБ)-9/ КРТ «Лютцов», «Принц Ойген», ЭМ «Z 31», «Z 38», «Пауль Якоби», ММ «Т 33», «Т 36» 6 АН, ФАБ = КРЛ/промах   8.4 (10.52) 1 А-20 (топ) Абалмасов у-вр 55.25/15.50 КОН (4 ТР, 2 ТН, 1 БДБ, 1 ММ, 1 СКР)/? ФАБ результат неизвестен   8.4 (11.27) 1 А-20 (еще 6 торп. и 3 топ. не смогли атаковать из-за СМУ) Гурьянов у-вр 55.03/18.17 ОБК (2 КРЛ, 3 ММ, 2 ПЛ)/ОБК с КРТ «Принц Ойген» и «Лютцов» 1 АН = КРЛ/промах   9.4 (10.47) 5 А-20 (3 топ) Шишков, Чистяков, Можакин, Тикунов, Больдюсов у-вр 26 миль с-з. м. Стило (55.10/17.20) КОН (2 ТР, 2 ЭМ, 1 ТЩ)/? 2 АН, ФАБ = ТР 5000 и 12000/? + 1 А-20 (Больдюсов) 9.4 (11.06) 6 А-20 (3 топ; 51 ап) Борисов, Башаев, Кулинич (несброс), Ермышкин (несброс), Бровченко (несброс), Полюшкин у-вр с-з. м. Стило 55.08/17.22 КОН (4 ТР, 1 бук., 2 ТЩ, 1 СКА, 3 БДБ, 1 плавкран)/? 2 АН, ФАБ =/+ ТР 8000, 4000/? = ТР «Альтенгамме»   9.4 (15.03) 3 А-20 Гагиев, Корзин, Головчанский у-вр юж. м. Хель (54.27/18.50) 4 ТР, 4 ММ, до 50 малых кор./? 3 АВА + ТР 6-8000/?   9.4 (15.05) 5 А-20 (топ; 51 ап) Тимофеев, Фоменко, Горбушкин, Балакин, Степашенко у-вр – // – ОБК (неск. ЭМ, СКР, ТЩ)/? ФАБ промах   11.4 (10.20) 4 А-20 (2 топ; 51 ап) Мещерин, Кулинич, Бровченко, Мальцев у-вр 60 миль сев. Штольпе (55.35/16.55) КОН (5 ТР, 2 СКР, 1 ТЩ, 1 НСУ, 1 ЭМ)/КОН Свинемюнде – Либава (в т.ч. БО «Uj 1207») 2 АН, ФАБ + 2 ТР по 8000/? = БО-1207 (бликие разрывы ФАБ)   11.4 (10.25) 4 А-20 (2 топ; 51 ап) Тимофеев, Горбушкин, Балакин, Степашенко у-вр 24 миль с-з. Штольпе (55.15/16.20) ОБК (1 ЭМ, 2 ММ)/ ЭМ «Z 43», «Z 39», «T 33» 2 АН, ФАБ + 1 ЭМ/промах   11.4 (11.20) 7 А-20 (3 выс. торп., 2 низ. торп., 2 топ) Гурьянов, Корзин, Головчанский, Скрябин, Вершинин, Лобанов, Панов у-вр 25 миль с-з. м-ка Иерисхафт (55.05/16.10) КОН (4 ТР, 4 СКР)/? 3 АВА, 2 АН, ФАБ = ТР 8000 (не подтверждено АФА)   11.4 (14.19) 5 А-20 (3 топ) Щербаков, Чистяков, Мазур, Можакин, Тикунов у-вр 56 миль сев. Риксхефт (55.45/17.40) КОН (5 ТР, 2 СКР, 1 БДБ)/ КОН Свинемюнде – Либава (в т.ч. БО «Uj 1207») 2 АН, ФАБ + ТР 5000/промах + 1 А-20 (Можакин) 11.4 (14.40) 8 А-20 (5 топ; 51 ап) Орленко, Полюшкин, Богачев, Ходаренко, Ермишикн, Сушицкий, Смоляков, Козлов у-вр 55.50/17.58 КОН (4 ТР, 1 СКА)/КОН Свинемюнде – Либава (в т.ч. БО «Uj 1207») 3 АН, ФАБ промах + 1 А-20 (Ходаренко) 11.4 (18.06) 4 А-20 (2 топ; 51 ап) Башаев, Кулинич, Бровченко, Мальцев у-вр 40 миль с-з. Риксхефта (55.26/17.42) КОН (4 ТР, 1 СКР, 1 ТЩ)/ ТН «Фрида», ТЩ «М 328», «R 233», «R 254» 2 АН, ФАБ = ТР 3000/ = ТН «Фрида», 722 брт (попадание невзорвавшейся ФАБ)   11.4 (18.18) 3 А-20 (2 топ; 51 ап) Фоменко, Горбушкин, Балакин у-вр 30 миль с-з. Риксхефта КОН (2 ТР, 1 ММ, 1 СКР)/ – // – 1 АН, ФАБ промах + 1 А-20 (Балакин) 11.4 (18.20) 4 А-20 (2 топ) Гурьянов, Содатенко, Панов, Лобанов у-вр 80 миль сев. Риксхефт (56.08/18.10) КОН (5 ТР, 1 СКР, 1 БДБ)/? КОН Свинемюнде – Либава (в т.ч. БО «Uj 1207») 2 АН, ФАБ = ТР 4000, + СКР/? = БО «Uj 1207» (бомбой сбита мачта) + 1 А-20 (Панов) 12.4 (10.52) 10 А-20 (7 топ; 51 ап) Борисов, Башаев, Богачев, Полюшкин, Ермышкин, Бровченко, Мальцев, Смоляков, Горбушкин, Фоменко у-вр 50 миль с-з. Штольпе (55.20/16.13) КОН (1 ТР, 2 ММ, 1 СКА)/? 3 АН, ФАБ = ТР 10000/? + 1 А-20 (Ермышкин) 12.4 (11.58) 4 А-20 (2 топ) Щербаков, Головчанский, Абалмасов, Маруев у-вр 52 миль с-з. Риксхефт (55.40/17.58) КОН (1 ТН, 1 ТР, 2 СКР)/? 2 АН, ФАБ + ТН 10000, ТР 12000, 1 СКР/?   12.4 (12.14) 4 А-20 (2 топ) Скрябин, Чистяков, Мазур, Тикунов у-вр 62 миль с-з. Штольпе (55.30/16.00) КОН (2 ТР, 1 ММ, 1 СКР)/? 2 АН, ФАБ + ТР 8000, 1 СКР/? + 1 А-20 (Мазур) 13.4 (10.13) 4 А-20 (3 топ; 51 ап) Башаев, Мальцев, Полюшкин, Кулинич у-вр 40 миль с-з. Стило (55.20/17.40) КОН (4 ТР, 1 СКР, 2 ТЩ)/ ТР «Карлсруэ», ТЩ «М 294», «М 341» 1 АН, ФАБ + ТР 8000, = ТЩ/промах + 1 А-20 (Башаев) 13.4 (10.15) 3 А-20 (1 топ) Чистяков, Головчанский, Маруев у-вр – // – (55.20/17.05) – // – 2 АН, ФАБ + ТР 8000/ + ТР «Карлсруэ», 897 брт + 1 А-20 (Маруев) 16.4 (15.36) 6 А-20 (топ; 51 ап) Фоменко, Горбушкин, Колташенко, Сушицкий, Смоляков, Козлов у-вр 40 миль с-в. м-ка Эланд-Седра-Удде (56.27/17.28) КОН (1 ТР, 1 СКР, 1 ТЩ)/ КОН в Либаву (в т.ч. ТР «Кап Гуир») ФАБ + ТР 8000/ + ТР «Кап Гуир», 1536 брт   18.4 (12.42) 2 А-20 (топ; 51 ап) Сушицкий, Козлов у-вр 10 миль зап. Пиллау (54.42/19.35) 4 СКР-я/? ФАБ промах = 1 А-20 (Сушицкий) 18.4 (12.50) 3 А-20 (топ) Корзин, Тикунов, Жерноклеев у-вр Пиллау (54.35/19.30) КОН (1 ТР, 5 СКР, 12 БДБ, 8 ТЩ)/ОБК и КОН ФАБ + ТР 2500/ + SAT-5 «Роберт Мюллер 6» + 1 А-20 (Жерноклеев) 18.4 (12.57) 2 А-20 (топ; 51 ап) Горбушкин, Петров у-вр 20 миль ю-з. Пиллау (54.22/19.30) КОН (1 ТР, 1 ТН, 1 ТЩ)/? ФАБ +/= ТН, ТЩ/?   22.4 (08.51) 4 А-20 (2 топ; 51 ап) Гусев, Кулинич, Сучков, Мальцев у-вр 13 миль вост. м. Хель (54.37/19.12) КОН (1 ТР, 1 БДБ, 1 сам. паром, 1 СКА)/? 2 АН, ФАБ + БДБ, сам. паром/?   22.4 (11.00) 4 А-20 (2 топ) Щербаков, Головчанский, Лобанов, Любимов у-вр 30 миль сев. м. Риксхефт 55.20/18.07 КОН (3 ТР, 1 СКР, 1 ТЩ, 4 СКА)/? 2 АН, ФАБ + 1 СКА/? + 2 А-20 (Лобанов, Любимов) 22.4 (12.26) 4 А-20 (2 топ; 51 ап) Макарихин, Фоменко, Кучмин, Горбушкин у-вр 20 миль с-з. Риксхефта 55.03/17.55 КОН (3 ТР, 1 ММ, 1 СКР)/? 2 АН, ФАБ промах (1 АН неисправна) + 1 А-20 (Кучмин) 22.4 (15.46) 4 А-20 (топ; 51 ап) Полюшкин, Бровченко, Смоляков, Дукшт у-вр 51 миль ю-з. Либавы 56.19/19.30 КОН (2 ТР, 1 БДБ, 2 НСУ)/? ФАБ промах + 1 А-20 (Дукшт) 24.4 (10.23) 4 А-20 (2 топ; 51 ап) Гусев, Кулинич, Сучков, Мальцев у-вр 20 миль сев. м-ка Стило (55.07/17.45) КОН (2 ТР, 3 БДБ, 4 СКА, 2 мотошхуны)/ КОН SAT «Сумба» – СКР «V 5901», БДБ «F 289», «F 389», «F 381», 2 рыб. куттера, 2 бук., 1 ПЛМ 2 АН, ФАБ не наблюдался из-за ДЗ/промах   24.4 (12.05) 4 А-20 (2 топ) Филимонов, Чистяков, Фирсов, Тикунов у-вр – // – (55.10/17.10) – // – 2 АН, ФАБ + ТР 7000, = БДБ/промах   24.4 (13.08) 4 А-20 (2 топ; 51 ап) Фоменко, Горбушкин, Питиримов, Дегтярь у-вр 55.15/17.30 КОН (1 ТР, 1 ТЩ, БДБ, 2 СКР, 4 СКА, 2 НСУ) 2 АН, ФАБ + ТР 4000, ТЩ/промах + 1 А-20 (Дегтярь) 24.4 (14.06) 4 А-20 (2 топ; 51 ап) Богачев, Смоляков, Козлов, Бровченко у-вр 32 миль вост. м-ка Эланд-Седра-Удде (56.15/17.30) КОН (2 ТР, 2 СКР, 2 ТЩ, 1 СКА)/КОН ТР «Хуэльва» (?) 2 АН, ФАБ + ТР 4000, СКР/ в эти сутки в этом районе потоплен ТР «Хуэльва», 1923 брт (ФАБ) = 1 А-20 (Бровченко) 24.4 (14.44) 4 А-20 (1 топ) Шишков, Гагиев, Солдатенко, Васин у-вр 34 миль вост. м-ка Эланд-Седра-Удде – (55.50/17.10) КОН (4 ТР, 1 ТН, 3 СКР, 3 ТЩ, 2 БДБ)/ КОН ТР «Хуэльва» (?) 3 АН, ФАБ + ТР 6000, = ТР 5000/ – // –   24.4 (16.53) 4 А-20 (2 топ; 51 ап) Гусев, Кулинич, Мальцев, Сучков у-вр 52 миль вост. м-ка Эланд-Седра-Удде (56.12/17.56) КОН (2 ТР, 1 СКР, 1 ТЩ)/ КОН ТР «Хуэльва» (?) 2 АН, ФАБ = /+ ТР 7000, + ТР 5000/ – // – + 3 А-20 (Гусев, Мальцев, Сучков) 24.4 (17.30) 2 А-20 Гурьянов, Головчанский у-вр 46 миль вост. м-ка Эланд-Седра-Удде (56.15/17.45) КОН (3 ТР, 2 СКР, 1 ТЩ)/ КОН ТР «Хуэльва» (?) 2 АН промах   27.4 (19.00) 1 А-20 Гагиев ок 55.08/17.15 КОН (3 ТР, 4 СКР)/? 1 АН АН затонула   28.4 (10.04) 1 А-20 Гагиев ок 55.07/18.10 КОН (1 ТН, 1 ТЩ, 2 БДБ)/? 1 АН не наблюдался из-за СМУ   3.5 (17.38) 6 А-20 (2 топ; 51 ап) Тимофеев, Макарихин, Богачев (несброс), Астукевич, Козлов, Косенко у-вр с-в. о. Рюген (54.37/13.37) КОН (4 ТР, 1 ТЩ)/? 3 АН, ФАБ + ТР 3000/?   4.5 (11.33) 11 А-20 (1 сам. упр., 8 топ; 51 ап) Макарихин, Борисов, Фоменко, Кулинич, Мартынов (отказ МЧ), Смоялков, Ефремцев, Линик, Горбушкин, Косенко (отказ МЧ), Астукевич у-вр внеш. рейд Свинемюнде ОБК (1 ЛК, 8-10 ТР, 1 ГС, 15 кор. охранения)/ОБК с ЛК «Шлезиен» 2 АН, ФАБ = ЛК, + ТР 6000, = ТР 8000, + ТЩ/ = УК «Гектор» + 1 А-20 (Линик) 4.5 (16.04) 7 А-20 (1 сам. упр., 5 топ; 51 ап) Макарихин, Богачев, Петров, Косенко, Козлов, Фоменко, Мартынов у-вр – // – – // – 1 АН, ФАБ = ТР 6000/= УК «Гектор» (?)   4.5 (20.02) 6 А-20 (5 топ; 51 ап) Макарихин, Астукевич, Горбушкин, Кулинич, Козлов, Ефремцев у-вр – // – – // – 1 АН, ФАБ = ЛК, =/+ ТР 8000/= УК «Гектор» (?)   5.5 (12.57) 6 А-20 (4 топ; 51 ап) Богачев, Астукевич, Сушицкий, Козлов, Степащенко, Питиримов у-вр 54.46/13.40 2 ТР/ ОБК (ЭМ «Z 34» на буксире ТЩ) 2 АН, ФАБ промах   7.5 (14.05) 4 А-20 (топ.; 51 ап) Фоменко, Горбушкин, Степащенко, Питиримов у-вр зап. о. Борнхольм (55.20/13.10) БДБ, СКА/? ФАБ промах   8.5 (09.10) 3 А-20 (2 топ; 51 ап) Сушицкий, Козлов, Вершинин у-вр 55.18/12.34 КОН (1 ТР, 5 ТЩ, 2 СКР)/? 1 АН, ФАБ промах   8.5 (14.45) 2 А-20 (1 топ; 51 ап) Астукевич, Косенко у-вр 55.15/14.43 ОТР 1 АН, ФАБ + ТР 8000   9.5 (19.08) 4 А-20 (2 топ; 51 ап) Тимофеев, Сушицкий, Фоменко, Астукевич у-вр 55.13/15.20 КОН до 100 судов/ ? 2 АН, ФАБ + 1 ЭМ, ТР 8000 (АН), +/= ММ/ ? = 1 А-20 (Астукевич) 9.5 (20.14) 4 А-20 (1 топ; 51 ап) Прикащиков, Кулинич, Полюшкин, Петров у-вр 55.16/15.30 КОН/? 3 АН, ФАБ + ТР 5000/ + ТН «Лизелотте Фридрих», 517 брт (АН)   9.5 (20.19) 4 А-20 (2 топ; 51 ап) Макарихин (несброс), Пизник, Смоляков, Вершинин у-вр 55.15/15.30 КОН/? 1 АН, ФАБ + ТР 6000, СКР/?

[ Иллюстрации, 1945 г. ]   Погрузка немецких беженцев на плавбазу гидроавиации «Ганс Альбрехт Ведель», Мемель январь 1945 г.   Скопление беженцев из Восточного Пруссии в Пиллау, январь 1945 г.   «Бостоны» 51-го мтап в Паланге, февраль 1945 г.   Схема коммуникаций противника в Балтийском море в 1945 г.   Транспорт «Мими Хорн» у потопленный топмачтовиком младшим лейтенантом Мифтахудиновым 14.01.1945.   Командир звена 51-го мтап младший лейтенант И.И. Репин. Погиб в бою 26.03.1945.   Командир 1-й эскадрильи 51-го мтап капитан И.Д. Тимофеев.       Экипаж 51-го мтап, совершивший «огненный таран» 13.02.1945: пилот лейтенант Носов Виктор Петрович, штурман самолета младший лейтенант Игошин Александр Иванович, стрелок-радист сержант Дорофеев Федор Иванович. Удостоены званий Героев России посмертно.   Начальник политотдела ВВС КБФ генерал-майор авиации И.И.Сербин (второй слева) слушает доклад штурмана звена Чернышева о подвиге, совершенном экипажем Носова. Справа – командир 51-го мтап майор И.Ф. Орленко и ведущий группы заместитель командира 1-й эскадрильи старший лейтенант B.П. Фоменко.   Атака немецкого конвоя 15.02.1945. Фото сделано с самолета командира 2-й эскадрильи 51-го мтап капитана Макарихина. Легенда: 1 – немецкие транспорта, 2 – взрыв бомбы, 3 – транспорт дешифрованный как «горящий».   «Бостоны» 51-го мтап на аэродроме Паланга, февраль 1945 г.   Транспорт «Борбек», потопленный торпедоносцами 1-го гмтап старшим лейтенантом Шишковым и лейтенантом Скрябиным 11.03.1945.   Летчики минно-торпедной авиации, удостоенные званий Героев Советского Союза указом от 6.03.1945: командир звена 3-й эскадрильи 51-го мтап младший лейтенант Богачев Александр Александрович,   ... командир звена 51-го мтап лейтенант Борисов Михаил Владимирович,   ... штурман звена 51-го мтап младший лейтенант Рачков Иван Ильич,   ... штурман 1-й эскадрильи 1-го гмтап капитан Рензаев Алексей Иванович (погиб в бою 19.3.1945);   ... командир и штурман звена 1-го гмтап лейтенант Гагиев Александр Максимович (слева) и старший лейтенант Демидов Ростислав Сергеевич (в центре).   Взрыв боеприпасов на транспорте «Орион». Снимок сделан с торпедоносца 51-го мтап старшего лейтенанта Башаева.   Транспорт «Орион», потопленный топмачтовиками 1-го гмтап и 51-го мтап 18.03.1945.   Пара торпедоносец-топмачтовик (на ближнем плане А-20 лейтенанта Подъячева, на заднем – младшего лейтенанта Головчанского) готовится нанести удар по конвою, 19.03.1945.   Взрыв бомбы рядом с целью. Снимок сделан с торпедоносца 1-го гмтап лейтенанта Подъячева, предположительно 19.03.1945.   Стрелок-радист старшина Грибовский Александр Прокофьевич. Погиб в бою 19.03.1945, посмертно удостоен звания Герой России.   Экипаж Меркулова: начальник связи 51-го мтап лейтенант В.В. Быков, командир эскадрильи капитан Меркулов Василий Александрович, штурман эскадрильи капитан A.M. Рензаев, воздушный стрелок младший сержант Растяпин Василий Сергеевич. Меркулов и Растяпин погибли в бою 19.03.1945, удостоены званий Героев России посмертно. Фото сделано в 1944 г., когда экипаж Меркулова входил в состав 51-го мтап.   Атака на немецкий конвой 22.03.1945. Снимок сделан с торпедоносца 1-го гмтап лейтенанта Чистякова. Цифрами 2 и 3 обозначены поврежденные корабли.   Транспорт «Франкфурт», потопленный минно-торпедной авиацией КБФ 22.03.1945.   Пожар на тяжело поврежденном танкере «Засниц», 26.03.1945. Снимок сделан с самолета младшего лейтенанта Богачева.   Гибель «Засница». Снимок сделан со штурмовика 11-й шад.   Экипаж командира звена 51-го мтап младшего лейтенант Еникеева перед боевым вылетом: Г.Г. Еникеев, стрелок-радист сержант Д.Н. Сулейманов, штурман младший лейтенант Н.Г. Данилин. Экипаж пропал без вести 26.03.1945.   «Бостоны» ВВС КБФ атакуют крупный боевой корабль кригсмарине. Немецкий снимок.   Якорная стоянка у мыса Хель. Снимок с довоенной туристической открытки.   Гибель плавбазы «Франкен», тяжело поврежденной советскими штурмовиками у мыса Хель.   Бомбардировка поврежденного эскадренного миноносца «Z 31» 8.04.1945.   Тяжелый крейсер «Принц Ойген» под ударами пикирующих бомбардировщиков 12-го гап пб 8.04.1945.   Летный состав 2-й эскадрильи 1-го гмтап, 11.04.1945. Слева направо: пилот младший лейтенант С.М. Тикунов, штурман старший лейтенант М.В. Поликарпов, командир эскадрильи майор С.А. Щербаков, командир звена лейтенант П.И. Чистяков, командир звена лейтенант А.Е. Скрябин.   Немецкая зенитная артиллерия сбила еще один самолет ВВС КБФ...   Самолеты 51-го мтап атакуют поврежденный эсминец «Z 43» 11.04.1945. Снимок с торпедоносца младшего лейтенанта Горбушкина.   Эскадренный миноносец «Z 43».   Командир звена 51-го мтап старший лейтенант Д.К. Башаев. Погиб в бою 13.04.1945.   Транспорт «Карлсруэ», потопленный торпедоносцем 1-го гмтап младшим лейтенантом Головчанским 13.04.1945.   Пожар и взрыв на транспорте «Кап Гуир» 16.04.1945. Снимок сделан ведущим группы топмачтовиков 51-го мтап старшим лейтенантом Фоменко.   Гавань Пиллау, апрель 1945 г.   Тяжелая артиллерийская плавбатарея «Сумба» («Soemba»).   Командир звена 51-го мтап лейтенант В.М. Кулинич и штурман звена лейтенант Ю.С. Жебуртович поздравляют друг друга с успешным возвращением из боевого вылета, 1945 г.   Немецкий транспорт «Хуэльва», потопленный топматовиками 51-го мтап 24.04.1945.   Учебный линкор «Шлезиен» после модернизации, произведенной в 1944 г.   Штурман 2-й эскадрильи 51-го мтап старший лейтенант А.П. Лясин и командир эскадрильи капитан Ф.Н. Макарихин.   Снимок линкора «Шлезиен», сделанный советским самолетом-разведчиком утром 4 мая 1945 г. Даже невооруженным взглядом видно, что корабль имеет сильный дифферент на нос.   Вспомогательный крейсер «Орион».   Пожар на учебном артиллерийском корабле «Гектор» (бывший вспомогательный крейсер «Орион») после утреннего налета советской авиации, 4 мая 1945 г.   Остов «Гектора», затонувшего на мелководье.   Буксир и «раумбот» снимают экипаж учебного линкора утром 4 мая.   Подрыв боевой рубки «Шлезиена».   Миноносец «Т 36», потопленный советской авиацией на рейде Свинемюнде 4.05.1945.   Остов линкора «Шлезиен».   Подорванная боевая рубка и носовая мачта.   Разрушения на палубе линкора.   Офицерский состав 51-го мтап, 1945 г. В центре с орденом Ушакова 2-й степени командир полка майор И.Ф. Орленко.     Потопленные суда и разрушения городских кварталов, произведенные советской авиацией в портах острова Борнхольм.   Солдаты курляндской группировки бегут на Запад на палубе танкера «Рудольф Альбрехт», 9.05.1945.   Командир звена 51-го мтап лейтенант В.П. Полюшкин.     Торжественное построение в 1-м гмтап по случаю Победы в Великой Отечественной войне.   «Под крылом рейхстаг!» - «Бостоны» 51-го мтап над Берлином, 28.05.1945.