| BELLABS | Новости bellabs | Обсудить в блоге | Написать письмо |
Архив 51-го минно-торпедного авиаполка КБФ
Мирослав МорозовМорская торпедоносная авиацияТом I. Глава 3Минно-торпедная авиация
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
1941 г. [ фото ] 1942 г. [ фото ] 1943 г. [ фото ] |
Первое полугодие 1944 г. [ фото ] Второе полугодие 1944 г. [ фото ] 1945 г. [ фото ] |
Выводы по действиям МТА КБФ Приложение к главе Оглавление |
1942 г.
Напряжение в боях с наступлением нового года не спадало, поскольку с февраля начались новые попытки отбросить врага от стен города Ленина и прорвать блокаду. Бомбардировщики Ленинградской группы бомбили тыловые железнодорожные станции немцев, Волховской – узлы обороны в период неудачного наступления 54-й армии в районе Погостья. Потери в период всех вышеописанных боев были незначительными, что в первую очередь объяснялось малым числом вылетов и ночным временем их совершения. В связи с тем, что часть окончательно перешла на ночную работу, на первое место среди причин потерь вышли неудачные взлеты и посадки, а также потери ориентировки и связанные с ними вынужденные приземления. Одна из подобных ситуаций чуть было не стала последним испытанием для флагманского экипажа полка. Поздно вечером 9 января машина Е.Н. Преображенского получила повреждения от зенитного огня при бомбежке станции Луга. Командиру с большим трудом удалось перетянуть через линию фронта и приземлить самолет в Спасских болотах в районе Малой Вишеры. Только на четвертые сутки авиаторам удалось достигнуть человеческого жилья. Переход осложнялся снежным покровом до 1,5 метров, отсутствием воды и продуктов (их не успели взять перед вылетом). Все члены экипажа, включая Преображенского и Хохлова, получили различные степени обморожения, а стрелок-радист сержант Логинов заболел воспалением легких и умер. Флагманский бомбардировщик с места вынужденной посадки удалось эвакуировать только через полтора месяца. Вылеты на сухопутном направлении продолжались до конца весны, а затем с небольшими перерывами и на протяжении всего последующего года. Согласно официальной статистике к концу 11-го месяца войны машины 1-го гмтап произвели 1621 вылет, уничтожив только на суше 176 танков, 112 грузовиков и более 1,5 тысяч вражеских солдат и офицеров.
Поскольку пополнений самолетами все не поступало в марте 42-го в часть передали все уцелевшие на флоте бомбардировщики типов СБ (шесть) и Ар-2 (один). На них стала летать 2-я эскадрилья. К 1 апреля 1-й гмтап располагал 6/5 ДБ-3 в Углово, 4/4 – в Новинках, по одному неисправному находилось в Москве и Молотове (ныне Пермь; кроме того в полку было 5 СБ). 12 экипажей были обучены минометанию, шесть экипажей низкому и высотному торпедометанию и два – только высотному. В отличие от самолетов и летчиков боеприпасов, в том числе и морских в ВВС КБФ было с избытком. На 16 апреля на складах находилось 212 торпед 45-36АН, 415 45-36АВА, 151 мина АМГ-1 и 124 английских А-1-4.
Весной 1942 г. Наркомат ВМФ предпринял целый ряд шагов по усилению ВВС действующих флотов. Именно в этот период с Тихоокеанского флота на Север были переброшены два звена торпедоносцев, закончили подготовку к боевым действиям авиаполки ОМАГ. Не обошли вниманием и ВВС КБФ. В конце апреля 1-й гмтап получил на свое пополнение семь, в мае – девять ДБ-3Ф. Это позволило временно восстановить в части 4 и 5-ю эскадрильи (приказом это изменение не проводилось). Своей рекордной численности в 1942 г. полк достиг 22 мая – в его составе числилось 10/8 Ил-4 и ДБ-3Б в Углово, 16/13 – в Новинках (кроме того, имелось еще пять СБ). Все это позволило с началом очередной навигации приступить к активным действиям, в том числе и на морском направлении.
Таблица №3.2.1. Движение Ил-4 в 1-м гмтап в 1942 г.
| Месяц | В наличие на 1-е число Ил-4+ДБ-3Б | Поступление Ил-4+ДБ-3Б | Потери боевые/эксплуатационные Ил-4+ДБ-3Б | Отвод Ил-4+ДБ-3Б |
| 1.42 | 15 | - | 0/2+0 | |
| 2.42 | 15 | - | 0/0+1 | |
| 3.42 | 14 | - | 0/1+1 | |
| 4.42 | 12/9 | 7 | - | |
| 5.42 | 19 | 9 | 1+0/2+0 | |
| 6.42 | 25 | - | 0/2+1 | |
| 7.42 | 16+6 | - | 0/1+1 | |
| 8.42 | 15+6 | - | 1+0/0+1 | 1+0 |
| 9.42 | 12+5 | - | 4+0/1+0 | |
| 10.42 | 9+4 | - | 1+1/0 | |
| 11.42 | 7+3 | - | 0/1+0 | |
| 12.42 | 7+3 | - | - | |
| 1942 | 16 | 7+1/10+5=8/15 | 1 |
Фактически, первые вылеты в интересах морской войны были сделаны еще в марте, когда Финский залив оставался скован льдом. Неоднократно в ночное время 1-го гмтап звеньями или даже отдельными самолетами бомбили базы противника, для чего с конца зимы начали использоваться осветительные бомбы. Производились такие вылеты и в дальнейшем. Особое внимание уделялось наиболее крупному из ближайших портов – финскому Котке. По докладам в результате удара в ночь на 15 июня экипаж капитана Балебина прямым попаданием ФАБ-250 потопил транспорт, а в ночь на 24 июня экипаж командира 2-й эскадрильи капитана М.С. Косова – танкер. Данные противника не подтверждают этих успехов. Согласно журналу боевых действий немецкого командующего тральными соединениями «Восток» (FdM Ost; штаб базировался в Котке) контр-адмирала Бёмера в первом случае в акватории порта взорвался десяток бомб тяжелого и среднего калибра, во втором случае легкие повреждения получил флагманский корабль адмирала – сторожевик «F 3», на котором два человека получили ранения. Чтобы достичь этого результата ВВС КБФ и Ленинградского фронта произвели 35 вылетов бомбардировщиков (в т.ч. 14 Ил-4, 3 СБ и 1 Ар-2 1-го гмтап) и 16 штурмовиков. Столь незначительный результат объяснялся в первую очередь сильным зенитным прикрытием Котки – самолеты бомбили с больших высот, и хотя потерь не понесли, не добились и попаданий.
Пожалуй, наиболее заметного успеха при проведении бомбоударов пилоты 1-го гмтап добились в ходе налетов на главную базу немецко-финско-итальянской Ладожской флотилии – порт Лахденпохья. Воздушная разведка КБФ еще в начале лета заметила сосредоточение вражеских сил на Ладоге, после чего штаб авиации до конца осени постоянно планировал удары небольшими силами по вражеским базам. Привлекались к ним и бомбардировщики 1-го гвардейского. Так между 22 июля и 22 августа Лахденпохья бомбили 20 ДБ и 9 СБ, 22 августа – 22 сентября 12 ДБ и 3 СБ, 22 сентября – 22 октября – 4 ДБ и 3 СБ, после 22 октября – 3 ДБ. Налеты советской авиации (в них также принимали участие МБР-2 авиагруппы Ладожской флотилии) значительно затруднили действия вражеских военно-морских сил на озере. Швейцарский историк Ю. Майстер, занимавшийся изучением боевых действий на морских, озерных и речных театрах Великой Отечественной по этому поводу писал:
«54-я истребительная эскадра полностью занималась тем, что обороняла боевые паромы (имелись в виду паромы Зибеля немецкой Ладожской флотилии – прим. М.М.) во время монтажа на верфи, а затем их базы. Из-за тяжелых боев в районе Ленинградского котла и на Волховском фронте немецкой авиации не удалось добиться над морем превосходства в воздухе… Только во время некоторых наступательных операций в течение дня паромам могло быть предоставлено более или менее достаточное прикрытие истребителями, в то время как торпедные катера и прибрежные минные заградители без прикрытия истребителями могли проводить операции лишь ночью. Русские бомбардировщики каждую ночь бомбили базы союзников (немцев, финнов и итальянцев – прим. М.М.) и добивались разрушений, при этом имелись человеческие жертвы… Ночные налеты советской авиации обычно совершались одиночными самолетами старой конструкции и, в основном, были направлены на Сортанлахти и Кякисалми. За период с 18 августа по 22 октября в Сортанлахти воздушные тревоги объявляли 127 раз, причем в 45 случаях следовали налеты бомбардировщиков. ПВО различных финских портах осуществлялась лишь при помощи пулеметов и 40-мм орудий, и потому не могла действовать успешно». Насколько известно в результате этого «бомбового прессинга» нашим не удалось окончательно уничтожить ни одного вражеского корабля, но в том, что противнику не удалось сорвать перевозки по ладожской «Дороге жизни» есть вклад летчиков 1-го гмтап.
Таблица №3.2.2. Минные постановки 1-го гмтап в 1942 г.
| Месяц | Число вылетов | Районы постановок | Потери | |||||
| Подходы к Котке | Р-н Хельсинки | Прол. Бьерке-зунд | Выборгский зал. | Лужская губа | аварийно в море и на сушу | |||
| 3.42 | 6 | - | 5 АМГ-1 | - | - | - | - | 2 |
| 5.42 | 13 | 1 АМГ-1 | 11 АМГ-1 | - | 1 АМГ-1 | - | - | - |
| 6.42 | 23 | 4 АМГ-1, 6 А-1-4 | - | 6 АМГ-1, 4 А-1-4 | 1 А-1-4 | - | 2 А-1-4 | - |
| 7.42 | 24 | - | - | 12 АМГ-1, 12 А-1-4 | - | - | - | - |
| 8.42 | 32 | 6 АМГ-1, 23 А-1-4 | - | - | - | 2 АМГ-1 | 1 АМГ-1 | - |
| Итого | 98 | 11 АМГ-1, 29 А-1-4 | 16 АМГ-1 | 18 АМГ-1, 16 А-1-4 | 1 АМГ-1, 1 А-1-4 | 2 АМГ-1 | 1 АМГ-1, 2 А-1-4 | 2 |
Больший интерес вызывает организация ночных минных постановок, хотя и они в этот период были безуспешными. По данным разведки противник продолжал перевозки в порты западной части залива, и в первую очередь в Хельсинки по ледовым фарватерам. Опыт их минирования был накоплен во время Зимней войны, но тогда в основном применялись парашютные мины МАВ-1, использование которых теперь считалось нецелесообразным. Кроме того, все постановки в 1940 г. осуществлялись в светлое время, когда мину можно было точно сбросить в узкую полосу фарватера. Теперь же по вполне понятным причинам миноносцы могли действовать только ночью. Следовало ожидать, что большинство мин упадет на лед, но в том, что новая мина АМГ-1 способна пробить лед и остаться после этого в исправном состоянии были определенные сомнения. Кроме того, была нужна гарантия в том, что не пробившие лед мины не останутся лежать, демаскируя тем самым место постановки. В кратчайшие сроки в условиях блокадного города мастерскими Научно-исследовательского минно-торпедного института было сконструирован и изготовлен самоликвидатор. Его испытания, произведенные на ледовом полигоне в районе Шепелевского маяка в период с 20 февраля по 5 марта, завершились полным успехом. В ночи на 7 и 8 марта близ Хельсинки было выставлено 5 мин (еще один ДБ вернулся из-за неисправности матчасти и сел с миной на аэродроме), на которых по данным нашей разведки получил тяжелые повреждения вражеский транспорт (зарубежных данных, подтверждающих этот успех нет). К сожалению, из первой постановки не вернулось два самолета, один из которых пилотировал командир 3-й эскадрильи Герой Советского Союза майор М.Н. Плоткин. Через сутки выяснилось, что при возвращении уже над нашей территорией «ильюшины» столкнулись в воздухе. По-видимому, понесенные потери показались командованию неприемлемыми и от продолжения ледовых постановок отказались. В дальнейшем, до середины мая вся деятельность полка на морском направлении сводилась к эпизодическим вылетам звеньев или отдельных машин для бомбардировки портов и кораблей со средних высот – без какого-либо успеха.
18 мая полк получил из штаба ВВС КБФ план минных постановок на ближайшие месяцы, согласно которому требовалось выставить 66 мин у Хельсинки, 43 – у Таллина и 62 – у Котки. Следует отметить, что почти половину от запланированного числа мин составляли полученные по ленд-лизу британские донные неконтактные мины А-1-4. Первая партия этих мин поступила в СССР еще в августе 1941 г., в октябре они уже были на КБФ, но потребовалось еще несколько месяцев на обучение личного состава обращению с ними. Кроме того, постоянно отвлекали дела на сухопутном направлении. Первый вылет по новому плану состоялся в ночь на 29 мая. В течение месяца вместо 171 запланированной мины успели поставить всего 29, после чего задачи ВВС вновь изменились. Все постановки осуществлялись по ночам и, как правило, совмещались с бомбардировочным ударом по порту. Противник противодействовал слабо, но и сам не пострадал.
Между 29 июня и 4 июля ВВС КБФ провели операцию по минированию пролива Бьеркезунд, через который, по данным нашего командования, осуществлялось развертывание легких сил финского флота на наши коммуникации между Кронштадтом и Лавенсари. В трех групповых вылетах самолеты 1-го гмтап выставили в южной части пролива 34 мины. Интересно отметить, что из-за нараставшего с каждым вылетом противодействия зенитной артиллерии на третий раз постановщикам пришлось лететь в обеспечении штурмовиков. К сожалению, и на этот раз удачно проведенная операция не привела к потерям корабельного состава противника. Очевидно, сброс мин в белые ночи был замечен с берега, в результате чего скрытность постановок нарушилась, и финны перестали на время пользоваться проливом. Последней по счету стала операция по минированию подходов к порту Котка (29 июля – 11 августа), когда «ильюшины» выставили у порта 6 АМГ и 23 А-1-4. Всего в течение года «ильюшины» 1-го мтап сбросили 97 мин, но успеха так и не добились. Флот противника оказался готов к борьбе с нашими минами, в том числе и неконтактными, уже давно переставшими быть диковинкой на «западных» театрах военных действий. Если добавить к этому шаблонность нашей тактики (постановки во всех случаях совмещались с бомбардировочным ударом), то можно придти к выводу, что обнаружение и уничтожение наших заграждений не составляли большого труда.
Таблица №3.2.3. Боевая деятельность 1-го гмтап во второй половине 1942 г. по задачам (только самолето-вылеты ДБ-3 и Ил-4).
| Задача | 22.6-22.7 | 22.7-22.8 | 22.8-22.9 | 22.9-22.10 | 22.10-22.12 | Всего |
| ВР | 1 | - | - | - | - | 1 |
| БУ по войскам | 12* | 9 | - | - | - | 21 |
| БУпо ж/д узлам | 5 | 13 | 121 | 12 | 20 | 171 |
| БУ по аэродромам | - | - | 24 | 39 | - | 63 |
| БУ по портам | 38 | 49 | 54 | 9 | 31 | 181 |
| БУ по кораблям в море | 17 | - | - | - | - | 17 |
| торпедные удары | 16 | 2 | 6 | 21 | 19 | 64 |
| минные постановки** | 43 | 27 | 2 | - | - | 72 |
| прочие | - | 12 | 1 | 3 | - | 16 |
| Итого | 132 | 112 | 208 | 84 | 70 | 606 |
Примечания:
* – Удар по опорным пунктам противника на о. Соммерс.
** – С учетом вылетов на обеспечение минных постановок (отвлекающие бомбоудары, фотоконтроль).
Летний период 1942 г. характеризовался общим повышением активности сил КБФ в Финском заливе. Стержнем, вокруг которого вертелись события, стало развертывание трех эшелонов наших подводных лодок из Ленинграда и Кронштадта на просторы Балтики, где с осени 1941 г. противник восстановил плавание одиночных неохраняемых судов, так, словно все происходило в мирное время. Немцы и финны ответили на появление подводной угрозы постановкой многочисленных минных полей на двух противолодочных рубежах – Гогландском (немецкое название «Зееигель»; простирался на север и на юг от острова Гогланд) и Нарген-Поркаллауддском («Насхорн»; в самом узком месте Финского залива, между эстонским островом Найссар (Нарген) и финским полуостровом Поркалла-Удд). За линиями мин несли дозорную службу группы охотников за подводными лодками, на которые в свою очередь охотились немногочисленные торпедные катера и штурмовики Балтфлота. Впрочем, нередко мобилизованные из рыболовных судов вражеские сторожевики и охотники классифицировались нашей воздушной разведкой как транспорты, что породило у нашего командования ощущение интенсивных перевозок в Финском заливе и даже сосредоточения десантных сил на рейдах в Нарвском заливе! К борьбе с этими мифическими «транспортами» в начале июня привлекли и самолеты 1-го гмтап. Необходимо отметить, что в отличие от 1941 г. удары по кораблям в море изначально планировались как торпедные удары, поскольку бомбометание по движущейся цели со средних высот окончательно скомпрометировало себя. Из-за малочисленности ударных групп в вылетах использовались исключительно «низкие» торпеды, сбрасываемые прицельно. Все удары осуществлялись дежурными торпедоносцами после получения данных от воздушной разведки. Данные от нее могли запаздывать относительно времени обнаружения на интервал от 3,5 до 8 часов (!), что привело к срывам ударов 7, 15, 18 и 19 июня. Из-за скудности наших сил вылеты обычно совершались в светлое время суток или в «белые» ночи группами от двух до четырех самолетов (последнее всего в двух случаях) иногда с небольшим истребительным прикрытием, хотя в условиях низкой облачности утром или вечером могли высылаться и одиночные неохраняемые машины. Поскольку торпедоносцы летали из Углово, а истребители сопровождения базировались на острове Лавенсари, встречи с эскортом происходили далеко не всегда, а даже когда происходили, слетанность самолетов из разных частей оставляла желать много лучшего. Регулярно планировалось взаимодействие со штурмовиками, которым следовало подавлять зенитную артиллерию кораблей, но на практике его не добились ни разу. Поскольку 1-й мтап и 57-й шап входили в разные бригады организовать их взаимодействие могли только на уровне штаба ВВС КБФ, а ему, по-видимому, было не до того. В результате получалось, что каждый из полков посылал небольшие группы самолетов для атаки одного и того же дозора на заграждении «Зееигель» и они последовательно атаковали его с совершенно произвольными временными интервалами. И если штурмовикам нередко удавалось наносить повреждения кораблям противника и даже потопить один моторный тральщик, необеспеченные атаки торпедоносцев в 1942 г. так ни разу и не достигли цели.
Боевое крещение балтийских торпедоносцев состоялось ночью 3 июня, когда машины, пилотируемые командиром полка Преображенским и командиром 3-й эскадрильи капитаном А.Т. Дроздовым, безуспешно атаковали в Нарвском заливе «2000-тонный транспорт» противника. Изначально торпедоносцам ставилась задача атаковать транспорта на внешнем рейде Таллина, но в связи с ухудшением погодных условий командир полка от выполнения этого плана отказался. Противник этой атаки не зафиксировал. По его данным в эти сутки в данном районе находились четыре бывших рыболовных траулера: два из 3-й флотилии сторожевиков и два из 12-й флотилии охотников. Тому, что атака осталась незамеченной удивляться не приходится: взрывов не было, а сброс торпед с корабля скорей всего не заметили, а даже если и заметили, то вряд ли поняли, что это торпеды – ведь раньше русские такого оружия на Балтике не применяли. Вечером 16 июня тройка ДБ (Дроздов, летчики А.В. Пресняков и Ю.Э. Бунимович) атаковала вражеские корабли на якорной стоянке у западного побережья Гогланда, после чего наблюдала пожар на одном из «транспортов». Через сутки Пресняков и Бунимович наблюдали взрывы своих торпед на той же стоянке, но и на этот раз данных, подтверждающих достижение успеха нет. Противник зафиксировал лишь последнюю атаку, правда, достаточно своеобразно. В журнале боевых действий FdM Ost имеется донесение от командира 12-й флотилии охотников, который наблюдал минную постановку с советских самолетов в районе Гогланда. Иными словами немцы заметили, что с самолетов что-то сбрасывают, но поскольку ни попаданий, ни следов торпед они не видели, было решено, что с самолетов сбрасывают мины. Косвенный результат эти акции все-таки имели: противник прислал для траления в район Гогланда моторный тральщики, которые несколько раз попадали под удары наших штурмовиков и понесли при этом некоторые потери.
С 8 по 11 июля Краснознаменный Балтийский флот предпринял попытку овладеть находившимся близ Лавенсари финским островом Соммерс. В соответствии с крайне неудачно составленным планом 12 Ил-4 нанесли бомбовой удар по островному гарнизону за час до высадки, предопределив тем самым утрату внезапности и тяжелые потери штурмовых групп. С рассветом вражеское командование подтянуло в район сравнительно крупную корабельную группировку, не только поддержавшую гарнизон огнем, но и пополнившую его людьми и боеприпасами. В дальнейшем противнику удалось полностью блокировать наш десант, что в конечном итоге привело к его полной гибели. В полдень 9 июля наземные бои окончились. Не имея связи с берегом, наши катера в течение 9-10 июля несколько раз пытались высадить на остров подкрепления, но либо не могли прорвать блокады, либо гибли в бою. Все это время ВВС Балтфлота, имевшие неоспоримое господство в воздухе, непрестанно атаковали вражеские корабли. Только торпедоносцы 1-го гмтап совершили 15 вылетов (экипажи Дроздова, Бунимовича, Преснякова и замкомандира эскадрильи капитана В.А. Балебина) и сбросили 12 торпед, доложив об уничтожении 2 канонерских лодок и трех сторожевых кораблей. Однако, из принимавших участие в операции финских и немецких кораблей (финские минные заградители «Руотсинсалми», «Риилахти», канонерские лодки «Уусима», «Хяменмаа», «Турунмаа», немецкие тральщики «М 17», «М 19», тяжелая плавбатарея «Ост» и плавбаза «Неттельбек») ни один потоплен не был. В большинстве случаев торпедные атаки воспринимались как сброс мин, но утренняя атака 9 июля, направленная против финских минных заградителей, впервые прошла во вражеских документах как торпедная. Немцы восприняли это финское донесение с определенной долей скептицизма – сами они все еще не были убеждены, что противник имеет в своем арсенале торпедоносцы. С определенной натяжкой к результатам действий самолетов 1-го гмтап можно отнести лишь повреждение 11 июля канлодки «Турунмаа», на которой во время отражения очередного налета взорвалось 20-мм орудие, убив двух и ранив 8 человек. Ответными действиями вызванных в район боя финских истребителей был поврежден Ил-4 Преснякова. Самолет чудом не загорелся и с изрешеченными бензабаками сел на острове Лавенсари.
Командование бригады и полка осталось явно недовольно результатами первых ударов. В отчете 1-го гмтап за 13-й месяц войны (22.6-22.7.1942), в частности, говорилось следующее:
«12 самолето-вылетов, произведенных на торпедные удары кораблей противника были малоэффективны по причине:
а) Недостаточная степень подготовки летного состава и отсутствие опыта боевых торпедных атак. В результате чего выход в атаку производился неграмотно, всеми самолетами с одной стороны, что давало возможность кораблям противника на скорости путем маневра легко уклоняться от атаки.
б) Прицел для торпедометания не использовался всеми экипажами при выходе в атаку, сбрасывание торпед происходило на глаз, что значительно понижало эффективность удара (экипажи, пренебрегавшие прицелом ПТН-5: майора Кузнецова, лейтенанта Кудряшова, капитана Литовчук).
в) Выход на цель и атаку происходил на высоте 50-30 метров, в результате экипажи недостаточно определяли расположение и строй кораблей противника, не могли достаточно точно определить элементы движения их и выбрать наивыгоднейший заход для атаки.
г) Задачи на торпедный удар ставились дежурным экипажам перед вылетом за 20-30 минут, что не позволяло производить подготовку экипажей, и экипажи уходили на выполнение заданий с общей предполетной подготовкой».
В последующие месяцы 42-го вылеты торпедоносцев осуществлялись спорадически, в перерывах между участием в операциях по бомбежкам портов, железнодорожных узлов и аэродромов. Хотя еще 24 июля командующий КБФ отдал приказ приступить к полетам на «свободную охоту» в Финском заливе штаб ВВС еще некоторое время оставался верным практике предварительной воздушной разведки. Поскольку наладить ее оперативность по-прежнему не удавалось, вылеты торпедоносцев оставались редким явлением – два раза в августе и один раз в сентябре. Видимый успех достигался в каждом случае, но ни разу он не был подтвержден современными данными. Например, 27 августа пара Ил-4 в сопровождении 10 «Харрикейнов» атаковала «три транспорта» в Нарвском заливе и наблюдала потопление одного, якобы в результате попадания торпеды, сброшенной В.А. Балебиным. Реально нападению подверглась группа тральщиков из состава немецкой 3-й флотилии, которая доложила, что ее атаковали два торпедоносца, после чего наблюдались следы торпед, прошедших на значительном расстоянии. Судя по всему, прицелиться нашим пилотам помешал плотный заградительный огонь главного калибра тральщиков – при падении каждого 105-мм снаряда вверх поднимался столб воды высотой 10-15 м, встреча с которым сулила самолету немедленную гибель.
Тем временем основные усилия 1-го гмтап были сосредоточены на ночных налетах на железнодорожные станции и аэродромы противника. Интенсивность вылетов по сравнению с предыдущими месяцами выросла примерно в два раза. Делалось это в связи с планировавшейся операцией по деблокаде Ленинграда. Операция состоялась в сентябре – октябре и завершилась крупной неудачей – немцам удалось окружить часть ударной группировки Волховского фронта в лесных массивах в районе Синявино. Правда, их войска тоже понесли серьезные потери и израсходовали множество бомб и снарядов, что сорвало планировавшееся наступление на Ленинград. В ходе этих налетов полк и понес свои основные боевые потери. В первой половине сентября один за другим пропали без вести машины ст. л-т Овсянникова, капитанов Зотова, Кузнецова и Пушкина. Тогда предполагали, что их сбили ночные истребители противника, но ставшие известными в настоящее время материалы противника не подтверждают это предположение. В результате к 22 сентября численный состав полка сократился практически вдвое: там насчитывалось всего 9/8 Ил-4, 4/4 ДБ-3Б и 3/3 СБ. Вылетов на морском направлении по-прежнему совершались единицы.
Таблица №3.2.4. Деятельность торпедоносцев 1-го гмтап в 1942 г.
| Месяц | Произведено с/в | Боевой расход торпед | Результаты по донесениям (реальных нет) | Потери |
| 6.42 | 7 | 7 | + 2 ТР, 1 СКР или ТР | - |
| 7.42 | 16 | 12 | + 2 КЛ, 3 СКР | - |
| 8.42 | 4 | 4 | + 1 ТР | - |
| 9.42 | 4 | 4 | - | - |
| 10.42 | 28 | 14 | + 3 ТР, 1 ММ, 1 СКР | 2 |
| 11.42 | 10 | 1 | - | - |
| 12.42 | 2 | - | - | - |
| Всего | 71 | 42 | + 6 ТР, 1 ММ, 2 КЛ, 5 СКР | 2 |
Регулярными полеты торпедоносцев стали только с 8 октября уже при новом командире полка Герое Советского Союза майоре Н.В. Челнокове. Еще в июле 41-го бывший комэск-1 временно покинул родной полк, чтобы возглавить свежесформированную эскадрилью штурмовиков Ил-2. Эскадрилья воевала в составе 57-го бап. С 20.8.1941 до конца года Челноков лично произвел 58 вылетов на штурмовике, в ходе которых в группе уничтожил 51 танк, 148 автомашин, 123 фургона, 43 зенитных пушки, 18 бронемашин, 22 орудия и миномета и т.д. Указом от 14.6.1942 Н.В. Челноков был удостоен звания Герой Советского Союза, практически одновременно получил назначение на должность помощника командира 1-го гмтап. 9 августа он сменил на этой должности Е.Н. Преображенского, который стал командиром 8-й бомбардировочной бригады, куда по-прежнему входил и 1-й гмтап.
Отчаявшись наладить взаимодействие между разведчиками и торпедоносцами командование ВВС КБФ пошло на то, чтобы разрешить полеты на «свободную охоту», хотя и понимало, что этот метод ущербен. Почти каждый день на поиск вылетала пара торпедоносцев, зачастую возвращавшаяся из-за плохой погоды или неисправностей материальной части. Когда же погода оказывалась лучше, наших летчиков ожидали неприятные сюрпризы. 13 октября пара, возглавляемая Балебиным, безуспешно атаковала группу сторожевиков и на обратном пути была перехвачена шестеркой финских «фоккеров». Воздушным стрелкам якобы удалось сбить двоих преследователей, но оба «ильюшиных» получили по 30-40 пулевых пробоин и с трудом дотянули до базы. 19-го Балебин атаковал миноносец (реально – финский сторожевой корабль), на следующий день экипаж Пяткова по донесению потопил «небольшой транспорт» южнее Ханко (немецкий охотник «Uj 1214»). 22 октября паре торпедоносцев не удалось обнаружить целей, чего не скажешь о финских истребителях, атаковавших наших при возвращении. Один из «ильюшиных» получил весьма серьезные повреждения, но дотянул до базы. После этого случая вылеты продолжились исключительно в сопровождении истребителей, однако практика показала, что это не решает проблемы. 25-го пара Ил-4, возвращавшаяся после «успешной» атаки крупного транспорта в сопровождении «Харрикейнов», была атакована шестеркой вражеских охотников. Торпедоносцам удалось оторваться от преследования, но двое из числа сопровождавших рухнули в воду.
Несмотря на неудачный исход этого боя, на следующий день вылет был повторен примерно тем же составом. «Ильюшины» дошли до района западнее острова Большой Тютерс, где атаковала одиночный сторожевой корабль. В свое время некоторые отечественные исследователи делали предположение, что в ходе этой атаки был потоплен со всем экипажем охотник «Uj 1204». Увы, это не так. Охотник подорвался на мине еще ночью, и часть его экипажа была спасена находившимся рядом «Uj 1208». Что же касается объекта атаки пары торпедоносцев, то им скорей всего являлся какой-то остов судна, поскольку согласно донесению истребителей сопровождения в ходе атаки цель не маневрировала и ответного огня не вела. Тем не менее, торпеды все равно не попали. Группа легла на обратный курс, «яки» ушли на Лавенсари, и именно в этот момент появился противник. В небе над Копорским заливом «ильюшиных» внезапно атаковала шестерка «фоккеров». В коротком бою в воду упали машины, пилотируемые старшим лейтенантом И.А. Кудряшевым и лейтенантом Новицким. Последующие поиски торпедных катеров и истребителей ничего не дали – все авиаторы погибли. По финским данным обе воздушные победы одержал Э.Киннунен, летавший на истребителе Брюстер «Буффало» (тактический номер BW-351). Безуспешными оказались и другие октябрьские атаки, даже в тех случаях, когда авиаторы утверждали, что сделали несколько кругов над целью, дождавшись ее полного погружения. Например, замкомэска Балебин 29 октября доложил о потоплении «миноносца», оказавшегося тральщиком «М 30». В том, что этот корабль не утонул, не может быть никаких сомнений. После войны вполне исправный «М 30» вошел в состав ВМФ СССР под названием «Т-914» и до 1955 г. служил в составе Черноморского флота. В ноябре и декабре действия торпедоносцев вообще не имели успеха из-за плохих метеоусловий и частых отказов техники. Лишь единожды – 12 ноября – удалось сбросить торпеду по сторожевику, но она не достигла цели. После безуспешного вылета пары ДБ-3 6 декабря деятельность торпедоносцев прекратилась на 4,5 месяца.
* * *
Боевая деятельность балтийской минно-торпедной авиации в 1941-1942 гг. не может не впечатлять и своим драматизмом и результатами. Попав с первых дней войны в весьма неблагоприятную ситуацию, полки авиации КБФ не «пали прахом» подобно многочисленным частям и соединениям ВВС Северного, Северо-Западного и Ленинградского фронтов, а без перерыва продолжали наносить удары по врагу. Правда, с осени 1941 г. численность машин в 1-м мтап сократилась настолько, что части пришлось перейти в своих вылетах над сушей практически исключительно к ночной деятельности.
С весны 1942 г. полк частично вернулся к действиям на морском направлении – сначала ставя мины и бомбардируя порты, а с лета-осени пытался действовать на коммуникациях противника одиночными торпедоносцами-«охотниками». В абсолютном выражении масштаб этой деятельности был относительно невелик, но среди задач, решаемых полком, постепенно стал занимать одно из ведущих мест.
Почему же сбросив в течение года по кораблям противника 42 торпеды, балтийские торпедоносцы не добились ни одного попадания? Причин тому несколько. Во-первых, по-видимому, все атаки были совершены против боевых кораблей, экипажи которых оказались достаточно хорошо вооруженными и подготовленными к отражению подобной угрозы. Во-вторых, в тактическом плане все атаки были весьма и весьма примитивными: совершались с одного направления даже тогда, когда атаковало несколько самолетов, пилоты торпедоносцев не пытались добиться внезапности, атакуя цели со стороны солнца или, наоборот, со стороны темного берега. Для полетов выбирались дневные часы, когда летчику было гораздо проще ориентироваться, но и заметить его было можно на значительной дистанции. В-третьих, пилотам торпедоносцев явно не хватало навыков проведения торпедных атак. В немецких донесениях неоднократно встречались указания на то, что торпеды сбрасывались с высот 100-200 м, с больших дистанций. Неправильно сброшенные торпеды повреждались при ударе о воду и тонули (это периодически замечали и наши и немцы), либо шли по поверхности, не выдерживая заданный курс. На плохую подготовку косвенно указывает и большие небоевые потери 1-го гмтап в 1942 г., которые почти в два раза перекрывает боевые утраты. Обвинить одних летчиков в плохой подготовке нельзя – даже те, кто служил в полку с довоенного времени, ранее торпедные удары практически не отрабатывали, а пополнение 1942 г. (бывшие пилоты МБР-2 или выпускники летных училищ) недостаточно овладело и техникой пилотирования ДБ-3. С учетом этого наличный результат кажется не удивительным, а закономерным. 1942-й год действительно получился учебным, вот только специфика этой учебы заключалась в том, что проводилась она в ходе боевых вылетах, где по торпедоносцам стреляли отнюдь не холостыми.
Таблица №3.2.5. Торпедные атаки МТА КБФ в 1942 г.
| Дата (время) | Число и тип самолетов * | Пилот | Задача | Район | Цель атаки наши данные/данные противника | Число и тип торпед | Результат по донесению/реально | Потери торпедоносцев |
| 3.6 (02.04) | 2 ДБ-3 | Преображенский, Дроздов | у-п | бш Вигрунд | ОТР 6-800/? | 2 АН | промах | |
| 16.6 (20.42) | 3 ДБ-3 | Дроздов, Пресняков, Бунимович | у-вр | зап. поб-е о. Гогланд | КОН (1 ТР, 1 СКР)/? | 3 АН | + 1 СКР/промах | |
| 17.6 (16.28) | 2 ДБ-3 | Пресняков, Бунимович | у-вр | бух. Суркюль | КОН (4 ТР)/ БО 12-я фл. БО | 2 АН | 2 сильных взрыва на ТР/промах | |
| 9.7 (09.55) | 4 ДБ-3 | Дроздов, Пятков, Пресняков, Бунимович | у-вр | р-н о. Соммерс | 2 СКР/фин. МЗ | 2 АН | + 1 ТР, 1 СКР/промах | |
| 10.7 (12.20) | 2 ДБ-3 | Балебин, Овсянников | у-вр | - // - | 1 КЛ или вооруж. ТР, 1 СКР/ герм. и фин. кор. у о. Соммерс | 2 АН | + КЛ/промах | |
| 10.7 (17.25) | 2 ДБ-3 | м-р Кузнецов, Кудряшов | у-вр | - // - | 2 СКР/ герм. и фин. кор. у о. Соммерс | 2 АН | + СКР/промах | |
| 11.7 (09.44) | 2 ДБ-3 | Балебин, Овсянников | у-вр | - // - | ?/? фин. КЛ "Турунмаа" | 2 АН | + 1 СКР/промах | |
| 11.7 (14.27) | 2 ДБ-3 | м-р Кузнецов, Литовчук | у-вр | - // - | герм. и фин. кор. у о. Соммерс | 2 АН | промах | |
| 9.8 (21.20) | 2 ДБ-3 | Овсянников, Кудряшов | у-вр | р-н о. Б. Тютерс | КОН (3 ТР)/ КАТЩ 1-й флотилии и БДБ | 2 АН | + 1 ТР/промах | |
| 27.8 (17.27-17.35) | 2 ДБ-3 | Дроздов, Балебин | у-вр | 59.38 с.ш./27.10 в.д. | 3 ТР/ТЩ 3-й фл. ТЩ | 2 АН | + ТР 1500/промах | |
| 20.9 (18.12) | 4 ДБ-3 | Борзов, Шаманов, Дроздов, Балебин | у-вр | Зап. Гогландский плес | 2 СКР, 6 СКА/ группа БО | 4 АН | + 2 СКР/промах | |
| 13.10 (ок. 14.00) | 1 ДБ-3 | Пятков | ок | б-ка Вигрунд | ОТР/каменистая банка | 1 АН | - | |
| 13.10 (17.14) | 2 ДБ-3 | Балебин, Разгонин | гк | р-н о. Соммерс | 2 СКР/ ? фин. кор. | 2 АН | промах | |
| 19.10 (12.17) | 1 ДБ-3 | Балебин | ок | 60.11/26.48 | 2 СКР/ ? фин. дозорные кор. | 1 АН | + СКР/промах | |
| 19.10 (12.39) | 1 ДБ-3 | Пятков | ок | р-н Вигрунд | 4 СКР/ ТЩ "М 16" | 1 АН | промах | |
| 19.10 (13.10) | 1 ДБ-3 | Кудряшов | ок | - // - | - // -/ то же | 1 АН | промах | |
| 20.10 (13.20) | 1 ДБ-3 | Пятков | ок | 59.30/28.00 | ОТР/ БО "Uj 1214" | 1 АН | + ТР 2-3000/ промах, торпеда шла по поверхности | |
| 20.10 (14.00) | 1 ДБ-3 | Новицкий | ок | 59.38/28.35 | СКР/? | 1 АН | промах | |
| 25.10 (10.52) | 1 ДБ-3 | Деревянных | ок | 59.37/27.17 | КОН (3 ТР, 1 ММ)/? | 1 АН | + ТР 6000/промах | |
| 25.10 (14.30) | 2 ДБ-3 | Червоноокий, Кудряшов | гк | 59.45/27.15 | ОТР/? | 1 АН | + ТР 5-6000/промах | |
| 26.10 (12.20) | 2 ДБ-3 | Кудряшов, Новицкий | гк | р-н о. Б. Тютерс | СКР/? остов кор. | 2 АН | промах | + 2 ДБ при возвращении |
| 29.10 (13.45) | 1 ДБ-3 | Балебин | ок | 59.55/27.00 | КОН (2 ММ, 1 СКР, 4 СКА, 1 баржа)/ ТЩ "М 30" | 1 АН | + ММ/промах | |
| 29.10 (16.51) | 1 ДБ-3 | Деревянных | ок | 59.55/26.50 | СКР/ SAT "Ост" | 1 АН | промах | |
| 12.11 (14.03) | 1 ДБ-3 | Червоноокий | ок | 59.52/26.30 | СКР/? | 1 АН | промах |
* Сведений о модификации ДБ-3 нет.
[ Иллюстрации, 1942 г. ]
|
| К началу страницы |
|