| |
< Предыдущая часть |
ОГЛАВЛЕНИЕ |
Схемы и таблицы |
Следующая часть >
ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОЕ УЧЕНИЕ О МЕТОДЕ
3. Об архитектонике чистого разума
Архитектоникой называется искусство построения системы. Под управлением разума наши познания не могут быть простой рапсодией, но должны образовать систему, т. е. должны быть объединены под одной идеей, которая давала бы им форму целого через определения a priori как их объема, так и взаимного положения их частей из основной цели разума. Система всех познаний разума из конструкции понятий называется математикой. Система всех познаний разума из самих понятий называется философией. Таким образом, философия является, следовательно, только идеей возможной науки, нигде не данной in concreto, но к которой стараются приблизиться различными путями. Поэтому никто не может учить философии, так как ее еще нет, как готовой науки, но можно только учить философствовать, т. е. упражнять талант разума в исследовании и прослеживании его общих принципов. Постольку понятие философии имеет только школьный характер, который означает лишь систематическое единство, т. е. не что иное, как логическое совершенство познания, следовательно, только умение и искусство. Однако, со словом философия связывали всегда еще и мировое понятие, т. е. такое, которое касается необходимого интереса человечества. |111| Согласно этому мировому понятию философия есть наука об отношении всякого познания к существенным целям человеческого разума или телеология разума, и под философом разумеется не человек, искусно пользующийся разумом, но законодатель человеческого разума. Было бы большим самохвальством назвать себя философом в этом значении и обнаруживать притязание быть равным тому первообразу, который является только идеей. Потому что философом в этом смысле может быть назван только тот, кто пользуется всеми другими науками разума – математикой, естествознанием, логикой, – для того, чтобы содействовать при их помощи существенным целям человечества. Однако такой философ есть лишь учитель в идеале, которого нигде нет, хотя идея подобного законодательства может быть найдена во всяком человеческом разуме. Но последняя или конечная цель разума есть не что иное, как полное определение человека, и философия, направленная на исследование этой цели, называется моралью. Вот почему древние понимали под философом всегда и прежде всего моралиста, и даже теперь того, кто производит впечатление человека, способного к самообладанию при помощи разума, называют философом, хотя бы он и обладал ограниченным знанием.
Философия, как законодательство человеческого разума, имеет два предмета: природу и свободу или нравственность. Философия природы касается всего того, что есть; философия нравов – того, что должно быть. Полное, все равно истинное или мнимое, философское познание всецело из чистого разума, без примеси каких-либо эмпирических принципов, в систематической связи, с предваряющей критикой, наследующей в качестве пропедевтики способность разума в отношении всех чистых познаний a priori, называется метафизикой. Следовательно, существует метафизика природы и метафизика нравов. Первая имеет своим предметом спекулятивное применение разума и называется обыкновенно метафизикой в узком смысле этого слова; вторая же – практическое применение чистого разума и есть собственно чистая мораль, в основание которой не может быть положена никакая антропология или какое-либо эмпирическое условие.
Метафизика природы состоит из трансцендентальной философии и рациональной физиологии. Первая рассматривает только самый рассудок и разум в системе всех понятий и основоположений, относящихся к предметам вообще, не принимая в расчет объектов, которые были бы даны, и называется онтологией. Вторая, (рациональная физиология) рассматривает природу, т. е. совокупность данных предметов, но при этом она берет из опыта только то, что нужно для того, чтобы получить объект частью внешнего, частью внутреннего чувства, оставляя однако же совершенно в стороне все эмпирические принципы, которые могли бы относительно того, что мыслится в этом понятии (т. е. об объекте внутреннего или внешнего чувства, обосновать какой-либо опыт и таким образом дать возможность высказывать об этих предметах природы какие-либо опытные суждения; поэтому она и называется рациональной физиологией. |112| Эта рациональная физиология разделяется на физическую или имманентную и гиперфизическую или трансцендентную, т.е. она или остается в пределах возможного опыта или устанавливает такую связь явлений, которая выходит за пределы всякого возможного опыта. Таким образом, имманентная физиология рассматривает природу как совокупность всех чувственных предметов, т. е. рассматривает ее так, как она нам дана, и потому содержит в себе две части, именно рациональную физику, имеющую своим предметом природу тел и рациональную психологию, делающую предметом своего рассмотрения душу или мыслящую природу. Напротив, трансцендентальная физиология, выходящая за пределы всякого возможного опыта, имеет своим объектом или внутреннюю или внешнюю связь предметов природы. Первая есть физиология всей природы, т. е. трансцендентальное познание мира, вторая касается связи всей природы с существом, стоящим выше природы, и называется трансцендентальным познанием Бога (теологией).
Следовательно, вся система метафизики состоит из четырех главных частей: 1) онтологии, 2) рациональной физиологии, включающей в себя рациональную физику н рациональную психологию, 3) рациональной космологии и 4) рациональной теологии. Что же касается эмпирической психологии, то она вовсе не принадлежит к метафизике, а к антропологии.
В заключение Кант говорит еще о тех великих переворотах, которые имели место в истории чистого разума. Навсегда останется замечательным то, что в детском периоде философии люди начинали с того, чем мы теперь предпочитаем заканчивать исследование, именно с познания Бога и надежд на будущий мир, или даже свойств этого мира. Представлялось понятным, что нет лучшего способа угодить невидимой силе, правящей миром, как вести добрый образ жизни. Поэтому теология и мораль были двумя побудительными причинами, или, вернее, точками тяготения для всех возникавших впоследствии умозрений, и теология была в сущности матерью метафизики. Главные перевороты в ней происходили в следующих трех направлениях:
1) В отношении объекта наших познаний одни философы были только сенсуалистами, другие – только интеллектуалистами. Среди первых самым выдающимся был Эпикур, среди последних – Платон. Первые утверждали: действительностью обладают исключительно чувственные предметы, все остальное – продукт воображения. |113| Последние, напротив, говорили: в чувствах нет ничего, кроме видимости, только рассудок познает истинное бытие. Однако, первые не отрицали при этом за понятиями рассудка всякой реальности, но она имела, по их мнению, лишь логический характер; именно, они допускали интеллектуальные понятия, но признавали только чувственные предметы. Интеллектуалисты, напротив, считали истинные предметы чисто интеллигибельными и утверждали, что чистый рассудок созерцает их такими, каковы они есть, чувства же, наоборот, только затемняют их.
2) В вопросе о происхождении чистых познаний разума одни были эмпириками, это – те, которые выводили познания из опыта; другие – ноологистами, те, которые утверждали, что познания независимы от опыта и имеют свой источник в разуме. Главою первых был Аристотель, вторых – Платон. Локк, державшийся точки зрения первого, и Лейбниц, следовавший второму, также не сумели в этом споре прийти к какому-либо решению.
3) В вопросе о методе господствующие в настоящее время воззрения можно свести на натуралистическое и научное. Натуралист чистого разума отправляется от основоположения, что при помощи обыденного разума без науки (он называет его здравым разумом) в важнейших вопросах метафизики можно подвинуться дальше, чем при помощи умозрения, это значит, что на глаз можно вернее определить величину месяца и расстояние его от Земли, чем при помощи окольных математических вычислений. Такой способ исследования есть простая мизолoгия *, сведенная к некоторым основоположениям, и что при этом самое несообразное, это – то, что такое пренебрежительное отношение ко всем искусственным средствам выдается за некоторый особый метод для расширения наших познаний. Представители научного метода поступают или догматически или скептически. К первым принадлежит, главным образом, Вольф, ко вторым – Давид Юм. Единственный путь, остававшийся свободным, был критический, на который и вступил Кант. И на этом пути он надеется, что то, чего не могли достигнуть многие столетия, быть может, будет достигнуто еще до окончания настоящего, и что человеческий разум получит полное удовлетворение в том, что всегда, но до сих пор бесплодно, привлекало к себе его пытливость.
| |
