bellabs Home Page
  
 

ОСНОВЫ ФИЛОСОФСКОЙ КУЛЬТУРЫ


Иоганн Шульц. Разъясняющее изложение КЧР

Оглавление
Предисловие к русскому переводу
Предисловие автора
[ Схемы и таблицы ]

СОДЕРЖАНИЕ КЧР
[ Учение об элементах ]
Эстетика
Логика
I.Аналитика
1. Аналитика понятий
2. Аналитика основоположений
II.Диалектика
1. О паралогизмах
2. Об антиномиях
3. Об идеале
Учение о методе
1. О дисциплине
2. О каноне
3. Об архитектонике
Указания для ИССЛЕДОВАНИЯ


См. также
Библиотека bellabs




 

ИЗЛОЖЕНИЕ «КРИТИКИ ЧИСТОГО РАЗУМА»


 
 

<  Предыдущая часть  |   ОГЛАВЛЕНИЕ  |   Схемы и таблицы  |   Следующая часть  >

Предисловие автора


|1| Критика Чистого Разума, которую профессор Кант три года тому назад подарил ученому миру, представляет собой, без сомнения, самое выдающееся и важное явление, какое только могло когда-либо иметь место в области спекулятивной философии. Это произведение в отношении новизны своего предмета и совершенной оригинальности его рассмотрения, равно как и в отношении проницательности и всюду проникающего его глубокомыслия, является почти единственным в своем роде. Оно с безусловной достоверностью доказывает нам не только то, что все существовавшие до сих пор метафизические системы представляют собой лишь пустую софистику и хитросплетения, но открывает нам также и тот путь, следуя которому, мы можем дойти, наконец, до метафизики, надежной и вполне удовлетворяющей наш разум. И это произведение не представляет собой пробы пера какого-нибудь увлекающегося юноши или собрание случайных литературных опытов какого-нибудь вдохновенного мечтателя, которому переделывать системы и миры так же легко, как менять свою прическу, но это есть произведение человека, которого Германия уже давно почитает, как одного из своих величайших философов, – научное построение, глубоко продуманное во всех своих мельчайших частях, обоснованию и выполнению которого мирный исследователь посвятил большую часть своей жизни, об идее которого он уже 19 лет тому назад вел переписку со знаменитым Ламбертом *, а первые основоположения изложил 14 лет тому назад на своем диспуте при вступлении в должность ординарного профессора **. Такое произведение заслуживает не только внимания всякого, кому не безразлично исправление и расширение познаний нашего разума, имеющих всеобщее значение, но также самого основательного и тщательного исследования специалистов. |2| Доказательство неправомерности всех наших метафизических приобретений можно в настоящее время считать уже окончательным достоянием историко-философских исследований нашего столетия. Поэтому оставить это доказательство неисследованным было бы равносильно молчаливому признанию, что Кант прав, и что отныне мы или должны философствовать в его духе и его указаниям, или совершенно отказаться от всякого дальнейшего философствования. Последнее, как весьма наивно замечает Кант, было бы равносильно решению совсем отказаться от дыхания, чтобы только не дышать нечистым воздухом. Первое, напротив, уже само по себе предполагает знакомство с системой Канта, и ее изучение.

Между тем это важное произведение Канта (Критику Чистого Разума) постигла своеобразная участь: почти со всех сторон раздаются жалобы на ее непреодолимую темноту и непонятность. Наглядным доказательством этого являются между прочим две известных рецензии на эту книгу: одна в «Геттингенских Ученых Записках» и другая во «Всеобщей Немецкой Библиотеке». Что такая книга, как «Критика Чистого Разума» где предмет исследования касается первоначальных основ и возможности всякого ощущения и мышления, т. е. как раз того, что есть самого тонкого и глубокого в наших умозрениях, где в каждом рассуждении требуется полное отвлечение от всего чувственного и разум предоставляется совершенно самому себе, лишаясь всякой помощи со стороны чувственных образов, где кроме того каждый шаг вперед является еще совершенно неизведанным и необеспеченным, где каждое новое воззрение представляется еще совершенно чуждым и неожиданным и где все вообще, и понятия и язык, одинаково новы и необычны, что такая книга не может быть популярной и понятной каждому, что даже искусным мыслителям она представляется трудной и требует от них большого напряжения, что местами она должна даже оставаться темной и при своей значительной величине утомлять даже самого прилежного читателя, – во всем этом, по моему убеждению, нет еще ничего, что могло бы побудить нас отнестись к ней без требуемого внимания. Но что ее рассматривают чуть ли не как книгу за семью печатями, которую никто не в состоянии открыть, или хотят видеть в ней такую необычайную глубину, что даже сами философы тщетно старались проникнуть в нее при помощи света обыкновенного человеческого рассудка – вот что действительно представляется странным.

Эта неожиданная судьба Критики, которая, конечно, должна была быть весьма неприятна ее автору, имела между тем для публики тот благоприятный результат, что в «Пролегоменах ко всякой будущей метафизике, могущей возникнуть в смысле науки», изданных господином профессором Кантом в прошлом году, она получила очень ценное разъяснение его главного произведения. |3| И действительно, эти Пролегомены проливают на систему автора много света. Правда, жалобы на непонятность этой системы стали немногим реже и теперь после издания Пролегомен. Более того, иногда дело принимает, по-видимому, даже такой вид, что Пролегомен боятся больше, чем самой Критики. Насколько я понимаю, причина этого заключается, быть может, в следующем: как ни ясно в начале Пролегомен указана истинная цель Критики, они все же в дальнейшем изложении представляются нам в некоторых местах слишком подробными и связанными со многими второстепенными соображениями, что несомненно мешает выяснить и усвоить себе действительную логическую связь содержащихся в этом сочинении умозаключены. Автор оказался здесь темным исключительно потому, что хотел быть слишком ясным. Однако, в большинстве случаев Пролегомены и сами по себе совершенно непонятны, но необходимо предполагают уже знакомство с Критикой и сравнение с ней. А это сравнение есть до такой степени кропотливое и трудное дело, что вместо искомого разъяснения часто приводит к еще большим затруднениям. К этому присоединяется еще и то, что Критика следует синтетическому методу, наиболее подходящему здесь по самой природе дела, тогда как Пролегомены, напротив, придерживаются аналитического способа рассмотрения, что хотя и способствует, конечно, лучшему усвоению предмета, но в то же время скорее затрудняет, чем облегчает читателя при усвоении им целого, переводя его с одного пути, который он уже прошел с большими для себя усилиями, на этот второй совершенно новый путь.

Но как бы то ни было, Критику чистого разума постигла та своеобразная судьба, что для большинства ученой публики она оказалась написанной как бы иероглифами. Не является ли поэтому больше, чем только простым предположением, надежда, что краткое, общепонятное расчленение этого важного произведения будет столь же полезным для всякого исследователя и друга истины, сколь неизбежным представляется оно для будущей целесообразной критики его и тем самым для дальнейших успехов в области философии. Правда, тот, кто решается на подобное предприятие, должен обладать, невидимому, не малой самонадеянностью. Но, если я, хотя бы и не имея права причислять себя к метафизикам по профессии, тем не менее без всякого превознесения могу сказать, что эта столь темная система Критики Разума стала для меня в течение 3/4 года, благодаря повторному чтению и размышлению, столь же ясной и понятной, как и всякая другая система из продуманных мною раньше, то я не вижу, почему бы мне не сделать ее столь же ясной и понятной для каждого мыслящего человека, изложив ему в кратком очерке на немногих страницах то, что сам я, потратив много труда, должен был извлечь из этого обширного сочинения.

|4| Так как только прошлым летом я нашел необходимый досуг для прочтения всей кантовской Критики в ее целом, то план мой заключался прежде всего в том, чтобы в подробной рецензии дать по возможности популярное, т. е. свободное от всяких новых искусственных терминов, расчленение ее содержания, а также краткий разбор ее. А чтобы быть вполне уверенным, что смысл Критики усвоен мною везде совершенно правильно, я послал автору на собственное его усмотрение обзор содержания моей работы, разросшейся уже далеко за пределы рецензии, и дружеский ответ с его стороны скоро дал мне отрадную уверенность. «Мне доставляет», писал он между прочим, «необыкновенно большое удовольствие видеть, что и Вы уделили внимание моим опытам, особенно же то, что Вы с такой широтой взгляда везде сумели выделить самое важное и существенное и правильно понять смысл всех моих утверждений. Это служит для меня прекрасным утешением в неприятном положении – оставаться почти никем непонятым и избавляет меня от опасения, что я, быть может, совершенно не обладаю даром выражаться хоть сколько-нибудь понятно в таких трудных вопросах, и что, следовательно, весь мой труд потрачен напрасно. И вот теперь, когда нашелся человек, который доказал, что я могу быть понят, и показал на примере, что мои положения не совсем не достойны того, чтобы быть продуманными и понятыми, и что только таким образом можно судить об их ценности или непригодности, – теперь, как я надеюсь, книга моя окажет то влияние, на которое я для нее рассчитывал, именно будет способствовать тому, что давно отложенные в сторону вопросы метафизики снова будут поставлены и приведены к их разрешению». Еще большую уверенность получил я, как от разных личных бесед, так и вследствие нескольких благосклонных писем ко мне автора, в которых г-н профессор Кант постоянно выражает желание, чтобы я не помещал моего изложения в журнал, но издал бы его, разработав еще более подробно, в виде отдельного сочинения, где я мог бы вполне определенно высказаться о том способе, какой с моей точки зрения представляется наиболее подходящим для исследования его произведения, поскольку такое исследование должно достигать желанного для науки результата. Так, вскоре после появления рецензии на его Критику во «Всеобщей Немецкой Библиотеке» он между прочим писал мне: «Так как Вы, как мне передавали, уже изложили результат Вашего суждения, то я, придавая Вашему вниманию ко мне особенное значение, хотел бы, чтобы Вы еще на некоторое время отсрочили выражение Ваших мнений в окончательной форме и, таким образом, получили бы возможность дать интересующейся метафизическими вопросами публике некоторые указания относительно того, как, в каком порядке, и на какие существенные пункты обращая преимущественное внимание, следует вести исследование нашего разума, чтобы точно определить в этой сфере границы нашего познания. Ведь только таким образом и можно надеяться вывести науку на путь плодотворного развития, все равно, много или мало останется при этом от моих исследований».

|5| Многократные объяснения подобного рода, которые могли достаточно убедить меня в том, что я правильно понял содержание Критики Разума, равно как и то, что мое изложение, как я убедился в этом на опыте, было вполне ясно и понятно также и всем тем, кто или мало или совсем еще не был знаком с произведением Канта, – эти основания, казалось, были достаточны для того, чтобы, идя навстречу желанию автора, я сделал мое изложение более подробным и тем самым еще более общеполезным. Но так как я скоро убедился, что могу достигнуть своей цели лишь несовершенно и, при всей ясности моего изложения самой системы Критики, тем не менее едва ли буду в состоянии вполне избавить моих читателей от всяких недоразумений, если только не буду вдаваться при этом в детали и не прослежу весь ход мысли автора специально через все отделы Критики, то я и решился, наконец, на трудную работу – сделать обзор Критики во всех ее положениях и доказательствах этих положений настолько полным, чтобы каждый уже из одного этого обзора мог получить полное знакомство со всем содержанием Критики, не прибегая к тяжелому труду изучения этого обширного произведения в подлиннике. Но чтобы по возможности облегчить чтение Критики также и тем, кто предпочитает смотреть собственными глазами и черпать из самого источника, я изменил мое первоначальное решение – совершенно выкинуть новую терминологию автора, и избрал другой путь – вполне разъяснять при каждом вопросе относящиеся к нему новые термины, но, насколько это возможно, избегать их слишком частого повторения. Таким образом, я надеюсь, что позаботился о каждом разряде моих читателей.

Изучив столь основательно Критику Чистого Разума, я поставил затем своей непременной задачей присоединить к моему разъяснению Кантовской системы и тем указаниям, которые я сделал в целях правильного обсуждения ее, еще и собственный опыт беспартийной, и подробной ее критики. Но так как близость ярмарки *** сделала для меня невозможным своевременное выполнение этого опыта, то я отложу его если только публика пожелает удостоить мой труд своим вниманием, до одной из двух ближайших ярмарок, тем более что отсутствие поспешности ни в каком другом деле не является столь необходимым, как именно здесь. |6| Но еще приятнее было бы для меня, если бы в течение этого времени люди с более глубокими и обширными познаниями своим основательным обсуждением Кантовской системы сделали совсем излишним мой скромный опыт. А для меня было бы уже достаточным удовлетворением, если бы моей работе суждено было хотя отчасти соответствовать тому великому ожиданию, которое высказал в своем обращении к публике один неизвестный мне ученый в двенадцатом выпуске Готских Ученых Записок за текущий год (1791). Свою задачу я считал бы выполненной, если бы мне удалось хотя бы настолько осветить Критику Чистого Разума, чтобы каждый сколько-нибудь опытный мыслитель мог без особенного труда усвоить себе ее истинное содержание и чтобы на будущее время опасение ложно понять автора ни одного философа не останавливало уже от исследования этого важного произведения в целях окончательного решения вопроса об истинном способе и границах нашего философствования.


 
 
<  Предыдущая часть  |   ОГЛАВЛЕНИЕ  |   К началу страницы  |   Следующая часть  >

 

ПРИМЕЧАНИЯ


{*} Переписка Иоганна Генриха Ламберта с немецкими учеными, изданная Иог. Бернулли. Первый том, стр. 340.
{**} De mundi sensibilis atque intelligibilis forma et principiis. Reg. die XXI Aug. 1770.
{***} По-видимому, автор имеет здесь в виду те ярмарки, которые при тогдашних плохих путях сообщения часто устраивались с целью лучшего обмена товарами во всех городах, служивших сколько-нибудь значительными торговыми центрами. Эти ярмарки, повторявшиеся периодически, служили также и книгоиздателям для выставки печатавшихся у них литературных и научных произведений. Поэтому и авторы должны были сообразовываться со временем ярмарок и приноравливать к ним выход в свет своих сочинений. Б. Ф.


 
 
<  Предыдущая часть  |   ОГЛАВЛЕНИЕ  |   К началу страницы  |   Следующая часть  >