Беседы с ветеранами МТА КБФ
Перламонов Семен Григорьевич
Механик по спецоборудованию 2-й эскадрильи 51-го МТАП
Работа технической службы
Перламонов:
Как только начал формироваться 51-й полк, меня командировали. Там был аэродром, была разбитая машина... «не-раз-бившийся» «Бостон», как мы в стихах... :-)
Дело было утром рано, посадили капитана.
Был ему урок прочитан о машине боевой.
Как крутить краны бензина на машине вот такой...
В общем, там стишок такой. Это Вовка Орлов в основном – очень талантливый парень был...
Так вот, на этом разбившемся «Бостоне» мы учились.
bellabs:
А кто учил, инженер полка?
Перламонов:
Техники уже знали немного. Инженер полка по спецоборудованию. Уже схемы были.
bellabs:
А какая вообще была литература? Вы язык знали?
Перламонов:
Нет, конечно. Схемы разбирали. Управление фарами там...
bellabs:
А был вообще человек, который мог читать по-английски, или просто схемы разбирали?
Перламонов:
В основном по чертежам, они довольно простые.
bellabs:
Вы попали в какую эскадрилью?
Перламонов:
Во вторую.
bellabs:
Вы обслуживали всю эскадрилью?
Перламонов:
Да, 10 машин. У меня были мастера еще в подчинении. На каждого мастера 2-3 машины.
bellabs:
Кто был Ваш прямой начальник?
Перламонов:
| |
Инженер полка по спецоборудованию – у него было 3 техника [ эскадрильи ], они только руководили. У каждого техника был механик, а у каждого механика было 3-4 мастера. Я был механик эскадрильи по спецоборудованию. Техником нашей эскадрильи был Сиволапов. Хороший человек был, мы с ним очень хорошо общались. Главное – что он мне доверял. Мне он вообще-то не так нужен был, как я ему – потому что я в основном и занимался эксплуатацией.
|
Мастера осуществляли подготовку самолетов эскадрильи. Если что-то не в порядке – докладывали мне. Я иду, разбираюсь, и мы вместе с мастером устраняем неисправность.
bellabs:
А какова была, по Вашим воспоминаниям, загрузка наземного персонала? Вылеты ведь не каждый день?
Перламонов:
Во время войны почти каждый день мы были на аэродроме. Обслуживание самолетов, профилактика.
bellabs:
Насколько тесно вы общались с другими эскадрильями?
Перламонов:
Когда какие-то неприятности и большие работы в других эскадрильях, инженер полка приходил ко мне и говорил: Семен! Пойди – помоги. У меня какой-то нюх был на отыскание неисправностей. Я часто помогал – советом, и в 1-й эскадрилье и в 3-й. Приходил, начинали анализировать почему не работает тот или иной агрегат. Я говорю: Ребята – посмотрите там, посмотрите там.
bellabs:
С кем-нибудь из летного состава Вы общались?
Перламонов:
Конечно, со всеми общались. С некоторыми на «ты». Мы же были примерно одного возраста. Я помню случай, когда они летали на Либаву. А Либава было дело очень суровое. Как я могу забыть: молодой парень, летчик, открывает кабину, протягивает конверт: в случае чего – отправь... Да ты что!.. Ну, слава богу, прилетел... Там довольно много самолетов потеряли. Говорили даже, что в порту хвост самолета торчит из воды. Может это была легенда, но, во всяком случае, летчики туда боялись летать.
bellabs:
Вы когда-нибудь обсуждали с летным составом боевые действия или что-нибудь подобное?
Перламонов:
Нет конечно, только по техническим вопросам.
bellabs:
А жили как?
Перламонов:
Жили тоже отдельно. Механики и техники отдельно, а летчики отдельно. И питались тоже отдельно. У них была 6-я А норма, а у нас – 6-я Б норма.
Предзимнюю подготовку летный состав вместе с нами делал. Оборачивали трубы там всевозможные утеплителями. Ходили на аэродром вместе с нами и под нашим руководством это делали. Ну, в основном это двигатели, электрической частью не занимались.
bellabs:
А каковы были бытовые условия для технического состава? Как, например, вы спали?
Перламонов:
У меня был канадский спальный мешок.
bellabs:
Он входил в число вещей, поставлявшихся вместе с самолетом?
Перламонов:
Нет. Мы относились к отделу кадров офицерского состава, и нам выдали – старшим сержантам и выше. Где-то в 44-м, ближе к зиме. Меховой мешок, мех внутрь, и мех обтянут байкой темно-серой.
bellabs:
Насколько я понимаю, на разных аэродромах вы размещались по-разному?
Перламонов:
В основном в палатках. Большие палатки, отапливались одной печуркой – правда, она мало что давала. Там мы спали на лапнике. Раздеваешься до трусов... ну, трусов не было – были кальсоны белые. Шмыгнешь в этот мешок, затянешь молнию, оставляешь только чтоб дышать.
bellabs:
Он достаточно теплый был?
Перламонов:
Очень теплый. Прямо на снег можно было ложиться.
Вот о чем я жалею – когда я демобилизовался, старшина у нас у всех эти мешки отобрал. Форму нам оставили, обычную, а банкетную тоже отобрали – пиджак, брюки, рубашка галстук.
А так, когда перебазировались – мешок скрутишь, в гаргрот в ноги бросишь или прямо на нем ложишься.
bellabs:
То есть это было самое ценное Ваше имущество.
Перламонов:
Да. Остальное имущество я клал в бомбоотсек – оборудование каптерки, проверочные устройства и т.д.
bellabs:
А землянки вы рыли?
Перламонов:
На аэродроме в Паневежисе мы с Вовой Орловым – механиком эскадрильи по вооружению – и с нашей командой прибористов и вооруженцев построили землянку. Большую такую, у нас там были нары.
bellabs:
На сколько человек?
Перламонов:
У меня было 5 мастеров, я – шестой. И у Вовы было человек 6.
bellabs:
То есть землянка на дюжину человек примерно.
Перламонов:
Да. Там была печка, мы сложили из кирпича. Труба была асбоцементная.
bellabs:
А откуда взяли материалы?
Перламонов:
Да там валялись – немцы же руками наших пленных строили аэродром. Там еще клуб был хороший, примерно в полукилометре от аэродрома – я помню, мы там отмечали Новый год [ 1945-й ], меня пригласили оформлять елку, лампочки всякие...